Олег ускорил шаг. Что бы там ни было, ему хотелось поскорее миновать это место. Язычок пламени слегка колыхнулся от легкого, почти незаметного движения воздуха. Значит, выход отсюда все-таки есть? Значит, он где-то совсем близко? Олег даже вспотел от возбуждения. Он боялся поверить в свою удачу. Несмотря на боль и усталость, он почти бежал вперед.
Олег увидел впереди тоненький лучик света. Быстрее, быстрее! Отверстие совсем небольшое, но вокруг уже не камень, а всего лишь песок. Олег засмеялся. Да, действительно, очень забавно — совсем недавно он рыл себе могилу, а теперь прокладывает путь к спасению! Быстрее, быстрее, осталось совсем немного! Олег протиснулся в отверстие плечом и выбрался наружу.
В глаза ему ударил ослепительный свет. В первый момент Олег зажмурился от яркого солнца, а когда глаза привыкли к свету, он зажмурился снова. Он не поверил тому, что увидел. Да и как поверить в такое? «Черт. Черт. Черт. Тридцать три черта. Где это я?»
Местность вокруг была совершенно незнакомой. Олег пробирался под землей едва ли более пяти километров, но ничто больше не напоминало подмосковный пейзаж. Даже песок здесь какой-то странный, зеленоватый. Нагромождение каменных глыб причудливой формы вокруг, будто какой-то гигантский ребенок играл в кубики. Растительности почти никакой, только редкие островки засохшей травы да чахлый низкорослый кустарник с мелкими розовато-лиловыми цветочками.
И над всем этим — невиданно яркая синева чужого неба.
Похожий пейзаж Олег видел только в фильме «Миллион лет до нашей эры».
«Я что, уже умер? Или это предсмертное видение? Хотя нет, вряд ли. Рубашка разорвана, руки в ссадинах, а вот и старый шрам у самого локтя… Вряд ли на тот свет попадают в таком виде».
За спиной послышался какой-то шорох. Олег уже приготовился дорого продать свою жизнь, резко обернулся… И сам же рассмеялся своей подозрительности. Серый ослик щипал траву, поводя длинными ушами и медленно переступая узкими копытцами. Чуть поодаль пожилой мужчина с длинными седыми волосами, подобранными узким кожаным ремешком на лбу, одетый в серую домотканую рубаху и штаны, собирал молодые веточки кустарника, аккуратно срезая их маленьким острым ножом.
Только сейчас Олег почувствовал, что смертельно устал и с трудом стоит на ногах. Ничто больше не имело значения — ни пещера, полная тайн и загадок, ни чужой, незнакомый мир, в котором он вдруг оказался. Сейчас Олег рад был видеть этого незнакомого человека, как никого и никогда в своей жизни. Он хотел крикнуть, позвать на помощь…
Прежде чем Олег потерял сознание, он успел удивиться, что из горла вместе с хрипом вырываются слова на чужом, совершенно незнакомом языке.
Чаус Хат, житель Ближней Западной деревни, отправился сегодня утром к Чертовой дыре собирать молодые побеги астукарии, называемые в народе Проклятым Зельем. Конечно, это запрещено. Городской лекарь Тобис готовит из них чудесный отвар, который облегчает муки умирающих и неизлечимо больных. Здоровых же людей отвар погружает в волшебные грезы… и сводит в могилу менее чем за год. Последние годы много молодых мужчин и женщин стали искать забвения и утешения в этом отваре, особенно после Большой войны. У людей, потерявших в одночасье дома, имущество, родственников и друзей, остается только один выход — пожизненный каторжный труд в царских каменоломнях за миску похлебки в день.
А потому на улицах Сафата и появились вялые, заторможенные люди, худые и бледные, одетые в лохмотья. Кроме глотка красновато-бурой, остро пахнущей жидкости, их больше ничего не интересует. В большом городе легче прокормиться, а они соглашаются на самую тяжелую и грязную работу… До тех пор, пока могут работать, разумеется. Потом — нищенствуют на улицах, выставляя напоказ гноящиеся язвы.
А главное, приток дешевой рабочей силы в каменоломни практически иссяк. Царь был очень недоволен. Проклятое Зелье грозит надолго оставить незавершенным строительство храма Единого Бога и нового летнего дворца за городом, в живописной бухте Асадат-Каш.
Поэтому еще в прошлом году глашатаи прокричали с базарной площади высочайшее царское повеление о том, что всем жителям Сафата и прилегающих деревень под страхом долгого тюремного заключения строжайше запрещено собирать листья, корни, цветы или плоды этого вредоносного растения, а равно и готовить из них какие-либо снадобья.