— Сейчас я его позову его сюда. Вы же не можете общаться при всех в торжественном зале. Нынче уши у всех есть.
Я резко кивнула.
Логично. Не можем. Наши поцелуи — очень конфидециальная информация.
Мужчина ушёл, не забыв закрыть за собой дверь.
Я рассматривала свои руки. Во-первых потому что мне кто-то рассказывал, что таким образом я сменю фокус и смогу успокоиться, а во-вторых потому что мне скучно. Ну когда они уже придут? Роберт с тем странным мужчиной в маске.
Чем-то запахло приятным. Так пахло у нас в деревне, когда летом раз в месяц мы делали костёр и каждый сжигал траву со своего огорода и ненужные вещи.
Ну вот, сейчас всё платье этим костром пропахнет.
А что это такое тёплое мигает впереди? Костёр? Я все-таки в деревне? Как бы хорошо было сейчас оказаться в своей родной деревне..
Ой, а чего это тёплое пятнышко приближается? Да и так быстро? Где мой Роберт, который спас бы меня? Он что, хочет чтобы я умерла? Он правда этого хочет? Да я ему сейчас устрою Кузькину мать!
Я резко встала и пошла к выходу.
— Ой! — Закричала я. Руку резко обожгло. — Больно, больно, больно!
Эта боль заставила меня сесть обратно на диван. Выход оказался забаррикадированным упавшем комодом.
Мне резко стало страшно. Я абсолютно не понимаю, что происходит, но где-то в глубине я начала испытывать страх.
«Белла!», — Что-то пронеслось в сознании. — «Белла, или к окну?»
— Роберт, это ты?!
«Я, я, выходи, Белла, к окну, быстро!»
Ну я ему сейчас покажу!
А вдруг я сейчас выгляну в окно, а там он на белом коне и с оркестром сзади.
Я подбежала к окну, но ни его, ни оркестра, ни коня не было… Обманул! Слёзы прилили к глазам.
Я стала возвращаться на диван, но снова этот непонятный голос:
«Это я, Бусик, выходи, Белла! К окну!»
Меня снова что-то обожгло.
— Ой ёй! — Ну вот уже моя вторая рука в боевом ранении! — Я хочу Роберта!
«Это я понял. Беллочка, дорогая, я поставлю его у твоих ног если ты выйдешь».
Вдруг, кто-то укусил меня за ногу. Буся!
— Только с… кхе… с… кхе, кхе, — Я закашлялась. Дышать было нечем.
Ещё секунду назад под моими ногами был Бусик, сейчас же я лежу почти в бессознательно на ещё не воспламенявшем диване.
Предпоследнее, что я почувствовала — то, что кто-то взял меня на руки, а последнее — как я растворилась в руках мужчины, гладящего меня по голове.
— Моя Белла, как я виноват. — Услышала я перед тем, как упасть в полное бессознание.
Глава 31
Разговор Лауры и Де Осифа:
— А девчонка хороша-а. Вся в мать, — Сказал Де Осиф, снимая с себя маску.
Лаура ревниво зыркнула на него, поджав губки.
— Ты все сделал?
— Все. Как ее с одного глотка то унесло, Ух. Вот тут, конечно, странно, что у ведьмы первой касты такое слабое здоровье.
— Ты не слышал? Она же всю энергию недавно на Роберта слила.
Вдруг, Де Осиф широко улыбнулся.
— Так вот кто ящер, значит. — Теперь уже он начал громко смеяться. — Ну девчонка огонь.
— Надеюсь, больше никакой девчонки нет.
— Не переживай. Нет ее больше. Даже жаль, — Говоря эти слова, граф улыбался, — Вход сразу стал забаррикадированным, а до окна она не додумается.
— А если додумается?
— Да у неё все мозги в… — Де Осиф снова засмеялся, — В ящере.
— А если ей помогут?
— Кто? Роберт и император заняты… Больше у неё никого нет. Да и вообще, ну не помрет девчонка, так нас она же и не вспомнит благодаря компонентику в чудо-зелье.
— Чем они заняты? — Проигнорировала Лаура вторую часть рассказа.
— Ну скажем… ею и заняты. Но думаю, они даже рады, что она погибла.
— Что ты сделал? — Лаура нахмурилась.
— Пустил слушок по всему залу, что у нас завелась светлая первой касты. Надо отдать мне должное, не уточнял даже кто. — Граф все улыбался, попивая крепкий алкоголь. Он был горд собой. — Ещё чуть-чуть и мы наконец победим..
От лица Роберта
Я не могу поверить, что та, которую я люблю, оказалась той, которую я всю жизнь ненавижу.
— Белла, — Со скорбью поговорил, поглаживая ее руку.
— Ну ка не трогай! — Меня ударил врач, который уже сутки вытаскивал мою Беллу с того света. — У неё все руки в ожогах, сейчас грязь занесёшь.
— А чего вы не перевязали?
— Ты глупый? Ваш отец в разы умнее был, чем вы. Хотя. вру… он посмотрел на Беллу… ты весь в отца, а Эдвард все же умнее.
Я прищурился.
— И чего же вы имеете в виду?