Краем глаза я видел, что Гена делает мне ободряющие, хотя и неприличные знаки.
Девушка рассмеялась и сказала:
— Надя.
Пахло от неё очень вкусно. Портвейн не портвейн. Скорее всего вермут. И вблизи её груди выглядели ещё трогательнее. Я прямо еле сдержался. Но надо было что-то говорить ещё и, хотя уже был вечер, я сказал банальное:
— А что вы делаете сегодня вечером? Может как-нибудь встретимся?
— Вообще-то сегодня вечером я замужем — ответила Надя. И по моему как-то грустно.
Я перестал пялиться на её близкие ляжки и сказал:
— Я, конечно, сочувствую, но это — не оправдание.
— Тебе хорошо говорить. Ты не замужем — вздохнула Надя.
— Я не только не замужем, но даже не женат, — осветил я своё семейное положение и начал освещать её — А муж — не шкаф. Его можно отодвинуть на время в сторонку.
— Мой муж знаешь какой «шкаф»? — сказала Надя — Греко-римской борьбой занимается.
«Угрожает», — подумал я, но не отступил, хотя в голове мелькнул кадр-ужастик — я в руках мускулистого мужа и с уже перекрученной шеей.
— Я знаю, — сказал я — Зовут его Ваней, а фамилия Поддубный. Но всё же давай как-нибудь встретимся. Пока он борется.
— А зачем? — тоном дореволюционной курсистки спросила Надя и даже целомудренно поправила юбку.
Такие вопросы меня всегда убивают. А зачем? И всё теряет смысл. — Как фамилия? — Иванов. — А зачем? И всё. Крыть нечем.
— Вопрос конечно идиотский, — не стал скрывать я — но я отвечу. Пообщаемся. Познакомимся друг с другом поближе.
Я прямо сделал нажим на это «поближе», чтобы она поняла.
— Нет, — сказала Надя окрепшим вдруг голосом — Я мужа люблю.
Против этого «люблю» я был бессилен. Если сталкиваешься с этим фактом, то нужно отойти в сторонку и не лезть с грязными ногами.
— Значит никак?
— Значит никак.
— Ну что ж, приятно было не познакомиться, — глупо сказал я и, по инерции улыбаясь, вернулся к Гене.
— Ну чё? — спросил он.
— Ничё. Она мужа любит.
— И ты поверил! А про впендюрить говорил?
— Нет.
— Идиот! — восхищённо сказал Гена — Самое главное и не сказал.
— Иди сам, если такой умный — обиделся я.
— Учишь вас, учишь, — расстроено сказал Гена и молодым, пружинящим барсом пошёл к Наде. Красивый он был этот Гена, обаятельный. И одет хорошо.
О чём он с ней толковал, я не знаю, но через одну остановку они вышли вместе. Гена ещё мне махнул рукой, а Надя даже не посмотрела.
Они вышли, а я поехал в автобусе дальше. Как всегда один. И как всегда до конца.
Рудольф
Алкоголики — народ тертый и от этого несколько обшарпанный. На фоне всеобщего безволия и несомненной расслабленности населения на них приятно отдыхает глаз. Эти люди имеют цель — выпить, и идут к этой цели по всем правилам. А точнее по седым головам этих правил. И как работают фантазия и смекалка, когда самому не хочется! Отношения с водкой интимнее отношений с женщинами. Один пьёт суровыми запоями, другой понемногу, но каждый световой день. Один любит плотно закусить, другой считает это глупым вложением денег. Ну сами поразмышляйте — пьёшь, чтобы опьянеть, а закусывать, чтобы не опьянеть. И всё это одновременно. Действительно глупо. Третьим нужны компании и разговор с рукопожатиями, четвёртый и самого себя считает более, чем достаточной компанией. А в России отношение человека к водке — это его судьба. Добиваются успеха не те, кто умнее и талантливей, а тот, кто меньше пьёт. А меньше всего пьют обычно разные сволочи и дегенераты. И поэтому именно они делают карьеры, стоят у руля и ветрил, уводят из конюшен чужих жён. Зачем женщине такое трудное счастье житья с алкашом, когда есть более уютные варианты? И ещё, я почему-то убеждён: пьёт человек и в каких литражах или не пьёт вообще, зависит от обмена веществ в структурах его организма, а сила воли здесь, увы, абсолютно ни причём.
Так вот. Значился у меня некоторое время в соседях один пьюха по имени Рудольф. Человек неуёмного прохиндейства и его энергия кипучим прибоем разбивала все хлипкие рамки приличий. Классифицировался он как интеллигент, носил обманчивые очки и занимался литературным трудом. Труд этот заключается в написании стихов, до четырёх погонных метров в день, издавании в собственном издательстве каких-то газет.
В общем Рудольф, как таракан, шуршал в этой жизни и что-то делал.
А потом начинал потихоньку пить, попивать, да добра пропивать. Затем снова следовала завязка и светлый энергичный период, после него опять болезненный срыв и так он жил по кругу, как живут большинство людей.