Хотя однажды Светочка взяла самую реальную взятку. Тяпнула одну бабку за ногу собачонка. Маленькая такая – пожилой отъевшийся кот и по весовой части и по размеру больше будет. Бабка такого терпеть, естественно, не стала. В общем, разбирались-разбирались, выяснилось, что собачечка принадлежит чете ментов. Соответственно, заявление на ментов на стол Светочке. Пришла хозяйка собачонки. Дама полная, с причёской из парихмахерской и шляпкой из торгового центра. Поплакалась, мол, бабуля весь дом терроризирует, а собачка… ума у ней немного, а темпераменту больше, чем у горячего грузинского парня. Бабка теперь требует собаку усыпить, а ей её сынуля принёс, любил очень, а сам в Чечне погиб. В коридоре дама уронила три тысячи рублей и сказала:
– У вас выпало.
А Светочка тогда всю зарплату на шмотки потратила и, как отчитываться перед мамой, не знала. Короче, грешок случился. Но это было только однажды! Ну, как однажды, было ещё один раз. Один с половиной… Но это не считается.
Три тысячи Светочка взяла в коридоре, а там, оказывается, стоят видеокамеры, на следующий день Рита, начальник отдела, сказала:
– Светка, если берёшь, бери там, где тебя не увидят. В этот раз я тебя отмазала, в следующий – вылетишь.
– Да ей надо было заволокитить одно дело с бабкой. Я бы и без этого заволокитила.
Кстати, заволокичивать Светочка была мастер. Но в этом не её вина. Просто в Находке, а, наверняка, и во Владивостоке, а, может, и в Москве, после 70 лет люди начинают гнать. Результатом этого гона становятся жалобы во все инстанции и на всех подряд. Следствию тоже перепадает, поэтому им приходится отказывать, а если отказывать нет оснований, а дело, 100%, – порождение старческого маразма, волокитить. Поскольку на Светочку такие вот больные тоже жаловались, она их на дух не переносила. Посему чаще всего волокитила или отказывала. В остальном же она работала на совесть и, после того раза, взяток не брала. Верила ли она, что от её работы зависит благополучие города и отношение к правоохранительной системе страны? Не то, чтобы не верила – не задумывалсь. Светочка по своим убеждениям была маленьким человечком, от которого ничто и никогда зависеть не может. Да ей и не надо было менять мир – она просто хотела работать и получать за это деньги в рамках своего оклада. Так было спокойнее.
Тёплым майским утром Светочка с Ритой отправились на рынок Южный. Обычно Светочка ходила только по китайским рядам, потому что там дешевле, а на русских работает Лошадь. Но в этот раз ей непременно надо было заглянуть к русским.
– А в твоём деле кроме Ксенофондова есть подозреваемые?
– Какие там! Ясно же, что он убил!
– Ты уже потребовала ареста?
– Он и так в СИЗО. За то, что машину полковнику разбил.
– Парень жжёт.
– Точно.
Лошадь Светочка заметила сразу. Она стояла боком, курила и пинала камень. Она была длинной, худой и сутулой. На ней висели давно нестиранные джинсы и куртка, в которой Лошадь ходила ещё в девятом классе. Хотя, не в девятом, раньше. Эти кислотно-зелёные олимпийки были в моде ещё в конце 90-х… Тогда в них утопали все самые модные подростки Находки, да и Владивостока, наверняка. У Лошади были по-прежнему немытые волосы. Вернее, не по-прежнему, сейчас они были значительно короче (видимо, два года назад Лошадь делала стрижку) и половина головы жёлтая, а половина наследственная (видимо, в последний раз красилась Лошадь, когда делала стрижку). Торговала она трусами, лифчиками и ночнушками. Уродскими х/б для бабушек и откровенными китайскими для проституток. Светочка и Лошадь сделали вид, что не знают друг друга.
Светочка осмотрела товар и выудила стринги. Тоненькие-тоненькие х/б. Поскольку они долго висели на прилавке они стали серыми.
– Скажите, а по какому случаю такое бельё следует одевать?