Избитая девушка: Вальс, жестокий вальс.
Так истекает кровью рана.
Вальс, последний раз.
Чёрные налётчики (закалывают её штыками): Auf wiedersehen mein lieben frau.
Налётчики надевают противогазы . Выводят на авансцену беременную блондинку с кровавым животом, которая пряталась от налётчиков под грудо й вальсирующих тел.
Роженица: Мы танцуем смерть.
Последний вальс он трудный самый.
Смерть танцует нас.
Неродившийся ребёнок в животе: Auf wiedersehen ein zwei drei мама.
Чёрные налётчики (воздвигают плакат с надписью "Жизнь"): Ein zwei drei (3)
Налётчики жгут плакат из огнеметов, сжигая заживо и некогда вальсирующих людей.
Ein zwei drei (3)
И ещё раз.
Налётчики достают бутылки и на пивают ся , празднуя своё смертоносное могущество над жизнью. Позади них полыхает беременная горка.
Чёрные налётчики (чокаясь бутылками и танцуя):
Ein
Ein zwei drei (3)
И последний.
Налётчики окружают беременную бло ндинку, кладут руки ей на живот и рисуют мишень.
Чёрные налётчики (в помрачении):
Ein
Ein zwei drei (3)
Свет угасает до полной темноты. Звуки автоматной очереди.
Занавес.
КОМПОЗИЦИЯ 5.
Звучит "The Matrixx - Резня".
Статогольша устал. Мизансцена как в начале пьесы. Вокруг него без движения разбросались тела убитых. Неподалёку от него лежит обрывок розового бинта.
Статогольша: Все так больно, что невольно
Мы почти сошли с ума.
Целует розовый бинт, пытаясь вспомнить вкус крови. Появляется Смерть богоматери - девушка, лишённая, беременности и зачатия, вся обнажённая, но закрытая в своём телесном пыле чёрной мантией.
Статогольша (Смерти богоматери): Реки крови, море крови
Ты же видишь все сама.
Смерть богоматери: Мы прекрасно уязвимы
Понимая, но дразня.
Статогольша: Все напрасно и все мимо
Не кончается резня.
Статогольша сожалеет, что люди не перестают размножаться, и он не успевает всех убить, завершив тем самым цикл человеческого существования.
Хор убитых (лёжа в своих позах): Не время и не место
Идет резня в Асбесте.
Не время и не место
Статогольша: Нечестно все, нечестно.
Статогольша перетаскивает трупы, пытается их посадить, сделать себе кукол-людей.
Статогольша: Ну и кто я?
(Свалившемуся со стула трупу) Ну и кто ты?
(Трупам в зрительном зале) Идиоты, идиоты!
(Опрокидывает стол) И не страшно, и неважно,
И не хочется завыть.
Статогольша ставит табуретку, обвязывает свою шею розовым бинтом и смотрит вверх, в поисках прочной балки, к которой он мог бы привязаться и раствориться.
Труп: Это чистый мазохизм.
Труп соседний: Всё летит к своим чертям.
Статогольша: Никому я, никому я
Это время не отдам.
Убиенные помогают Статогольше повеситься, предлагают варианты, но всё тщетно, он ни на что не соглашается.
Хор убитых: Не время и не место
Идет резня в Асбесте.
Не время и не место
Статогольша: Нечестно все, нечестно.
Сверху спускается петля красного цвета. Как только Статогольша видит её, он убегает в зрительный зал.
Хор убитых: Не время и не место
Идет резня в Асбесте.
Не время и не место
Статогольша: Нечестно все, нечестно.
Свет сгущается . В темноте становится освещенной только петля, после чего она вновь поднимается туда , откуда мы все появили сь.
АКТ ТРЕТИЙ. ПОСЛЕДНЕЕ ОТПЕВАНИЕ В КРЕМАТОРИИ
Зал ожидания самоокоченения. Образовался полуживой коридорчик на померку. Статогольша спешит вперёд, будто бы знает, чего он хочет и что он может сделать со всеми нами.
Шансов: Ты если хочешь мне что-то сказать, ты, пожалуйста, будь молчалива и упокойся, прошу тебя.
Йонга: Ты мне не повесил шарики на пустынные нестабильности.
Шансов: Я, так сказать, тебе дал свою поэзию сгустившегося будущего.
Йонга: Я хочу шарики.
Шансов: А я хочу деспотии.
Йонга: Дай мне, пожалуйста, шарики, чтобы я их повесила.
Шансов (кричит на шкаф): А я тоже вешать хочу! Хочу! Забирай мою жизнь. декларация!
Статогольша: Вы умирать стоите?
Шансов: Не мешайте, я умничаю.
Йонга (Шансову): Милый мой князь, избейте этого человека, он мешает мне дуться.
Статогольша: Я не могу ждать. Вы здесь стоите или стою здесь я и думаю, что вы здесь передо мной?
Таташка: Уходи мальчик, приходи мужчина.
Статогольша: Бабушка, у вас душа в мясном отделе забылась. Дайте я вас отпущу.
Статогольша о тталкивает бабушку Таташку на Шансова и Йонгу.
Статогольша: Я прошу меня простить, мне необходимо очень быстро выбраться. Мне надо погибнуть.
Йонга (поднимая себя за низ): Я думаю, вы отрубленный. Почему вы погибаете?
Статогольша: Потому что это единственное, что может желать порядочный человек!
Шансов (кряхтит под рельсами): Порядочный человек? Это что за структура такая?
Таташка: Это те. что порядком поднадоели.
Статогольша (паровозится): Это вы мне все порядком поднадоели! Может быть, я богоматерь голую видел и мне её борода не понравилась! Я сам весь из композиции конца света сморщен. Родил меня человек, а я сразу же и пуповиной душусь - что же ты со мной сделал! Тебе, говорю я ему в голом виде, тебе надо сначала себя выродить, а уж потом о своих семенах булочничать!
Таташка переобувается и показывает всем фигуры из собственных тел.
Таташка (вспоминая о себе завтрашней): Я в богородицу смотрела, когда она рожалась. Гляжу - а там всё черное, туманное. Видать каждый второй чертик её щёлкал на улице. А запах! Будто бы тлеющая юная девица! А ей-то было уже почти под пять миллиардов.
Шансов: Неужели такая старая и рожается?
Таташка: А что им делать, этим рожалкам. Их напичкают белым знаменем и будят: "Вставай, милая, мы из тебя червей доставать будем". Рыбаки мирозданческие!
Статогольша: Я пойду к двери и пожгу себя напоследок.
Таташка: Вы, главное, возьмите себя в листок. Так полагается чёрствому телу.
Статогольша (Йонге): У вас тина под носом.
Шансов: Вы могли бы и скрыть этот факт. Мне кажется, вы слишком сильно веруете в собственные владения. Допустим, у меня на тарелке есть четыре мандарина, два из которых уже отведали вкус воздуха. Кислота, выделяющаяся из солнца, становится чем-то вроде безенца. Я спрашиваю вас последний раз: кто вы такой, чтобы мне рассказывать о пути назад? Я, быть может, и не только богоматерь видел, я, быть может, собственно, и, так сказать, высушился наизнанку!