— Я назвал тебя супругой, потому что ты действительно скоро станешь моей женой. Вторая комната, которую ты здесь видишь, предназначена для того, чтобы ты всегда могла уйти и закрыть за собой дверь, если, конечно, тебе этого захочется. Ничего особенного тут нет, не правда ли? — Он подошел и взял ее за руки.
Тронутая чуткостью и скромностью Паскаля, Мари-Анж не сразу нашлась, что ответить, и, наверное, заплакала бы, но он не дал этого сделать. Крепко обняв ее, он нежно прикоснулся губами к ее лбу и поцеловал сомкнутые длинные ресницы. Она открыла глаза и улыбнулась.
Неожиданно он почувствовал жажду деятельности и самым серьезным тоном предложил пойти за покупками и потратить кучу денег, имевшихся в его распоряжении. Ему захотелось сделать Мари-Анж подарок, увидеть сияющие счастьем любимые глаза. Паскаль хотел, чтобы Мари-Анж носила ту одежду, которую он сам для нее выберет. Вернее — выберут вместе. Мари-Анж радостно рассмеялась, как счастливый ребенок, которому обещали купить приглянувшуюся игрушку.
Они начали с того, что направились по улице Круазет, останавливаясь почти у каждой витрины. Паскаль подшучивал над вкусом Мари-Анж, сильно отличавшимся от его собственного:
— Все женщины — это что-то особенное! Все вы одинаковые — покупаете наряды будто бы для своих подруг и совершенно не думаете о том, как надо одеваться, чтобы понравиться мужчинам, которых решили завоевать. Нельзя же слепо подражать моде! Вот, например, ваши прически! Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты распустила волосы… Ну вот ты уже и рассердилась!..
Не в силах оставаться равнодушной к его белозубой улыбке, она рассмеялась и взяла его под руку. Число покупок быстро росло, и, когда они вернулись в отель, Мари-Анж сказала, что ей потребуется как минимум две недели, чтобы разобраться в куче вещей, которые они приобрели в этот день.
34
Паскаль не забывал об Агнес. Ему было неудобно и дальше оставлять ее в неведении, однако он опасался ее приезда сюда, сам не понимая почему. Перед обедом он решил посоветоваться с Мари-Анж.
— Дорогая, ты не считаешь, что твоей маме пора узнать кое-какие новости о нас?
— Уже?
— Мне кажется, ты не в восторге? Но ведь это глупо… Рано или поздно она все равно все узнает. Как бы то ни было, в один прекрасный день нам все равно придется ей все рассказать. Она знает, что я тебя люблю, на ее глазах я мучился от любви к тебе и от обжигающей ревности.
— Ты хочешь ей позвонить?
— Нет… Может быть, лучше написать? Полагаю, сейчас не стоит вдаваться в подробности наших отношений, но пусть она считает, что и ты влюблена в меня. Ведь это так или, надеюсь, будет так? Мы пока не станем доставлять ей радость известием о нашей будущей свадьбе. Что ты думаешь по этому поводу?
Не отвечая на прямо поставленный вопрос, она молча направилась к письменному столу, взяла ручку и бумагу и передала все это Паскалю. Он без колебаний написал:
«Дорогая Агнес, я счастлив и спешу тебе сообщить это. Мари-Анж в настоящее время находится со мной в Каннах, мы любим друг друга и обязательно поженимся. Хозяин отеля считает нас мужем и женой, поэтому, если ты захочешь к нам приехать, то спроси супругов Ливи. Сообщи нам как можно скорее, не сердишься ли ты за наше столь долгое молчание? Любовь такова, что не может быть без секретов. Твое доброжелательное отношение сделает нас еще более счастливыми.
Паскаль».
Он протянул письмо Мари-Анж. Она, прочитав написанное, ничего не сказала. Только наклонилась к Паскалю и нежно чмокнула того в нос.
35
Мари-Анж была счастлива. Она верила, что уж теперь с ней ничего плохого не случится. Паскаль был очень мил. Его ум, галантность, его ласковая ирония создавали у нее постоянное ощущение собственной значимости и внутреннего покоя. А его трепетное отношение к ней вообще переполняло ее радостью. Мари-Анж начинала верить, что она действительно «единственная и неповторимая». Скоро должен был наступить день, а вернее — ночь, когда они займутся любовью, и Мари-Анж даже думать не хотелось о возможной неудаче: на этот раз все будет прекрасно. Как когда-то давно-давно, единственный раз в жизни…
Конечно, она могла бы рассказать Паскалю о своих эротических ощущениях, их явной неполноценности. В этом не было ничего ужасного, потому что Паскаль умница, прекрасный знаток жизни и, наверное, сталкивался с чем-то подобным. И уже, конечно, он не бросит ее из-за этого. Невероятно, но ей казалось, что она полюбила Паскаля и теперь не могла себе представить свое будущее без него. Но нет, не будем забегать вперед — каждому времени свои песни.
Однако когда вечером они вернулись в свой номер, Мари-Анж почувствовала неловкость. Паскаль тоже ощущал себя не в своей тарелке. Он желал Мари-Анж, и тот запрет, который он добровольно возложил на себя, в этот вечер казался ему особенно неуместным. Но что-то останавливало его. Мари-Анж чувствовала себя виноватой и чуть было не решилась сама пойти навстречу его невысказанным желаниям.
Паскаль первым поборол смущение и любезно попросил Мари-Анж сделать ему коктейль. А выпив его, объявил, что устал и идет спать. Он проводил ее в другую комнату, пожелал спокойной ночи и быстро вышел, будто чувствовал, что Мари-Анж мучает себя упреками, и желал оградить ее от этого.
Однако, видно, ему все это давалось совсем нелегко. Вскоре Мари-Анж услышала негромкий стук пишущей машинки; Паскаль сел работать. Мари-Анж успокоилась: пока он был занят делом, ничего плохого не могло произойти.
Мари-Анж уснула поздно и утром с трудом проснулась, разбуженная трелями телефонного звонка. Часы, висевшие на стене, показывали одиннадцать.
Звонила Агнес. Ей, видимо, надо было сказать очень многое, поэтому она затараторила столь быстро, что Мари-Анж поначалу спросонья ничего не поняла. Потом разговор наладился.
Агнес только что получила письмо и теперь радовалась тому, что ее мечта наконец осуществляется. Она счастлива за дочь — Паскаль самый необыкновенный человек из всех, кого она знала. Она решила завтра же приехать к ним в гости, если они любезно согласятся заказать для нее номер в отеле. И пусть они не утруждают себя встречать ее на вокзале в столь ранний и не подходящий для влюбленных час.
Связь по телефону отключилась прежде, чем Мари-Анж успела что-либо сказать, кроме традиционных приветствий. Крайне взволнованная, она стремительно бросилась в комнату Паскаля и затормошила его.
— Что происходит? Отель горит?
— Агнес приезжает завтра в восемь часов!
— О Господи! Я вчера работал до поздней ночи, и мне кажется, приезд твоей мамочки не достаточный повод для того, чтобы будить меня в столь ранний час… Ну да ладно. Присядь, а лучше — приляг. Да не стой ты, как бедная родственница! Мы сейчас закажем завтрак.
Она прыгнула под одеяло, стараясь не прикасаться к его телу. Паскаль по телефону заказал для себя кофе, сыр и круассаны, а для Мари-Анж — чай и булочки с вареньем. Поскольку Паскаль, казалось, не замечал неловкости от близости Мари-Анж, та постепенно расслабилась и успокоилась.
Старый и вышколенный официант принес на подносе завтрак и посмотрел на них с пониманием. С первого взгляда он определил, что это любовники или молодожены. Видя их добродушное настроение, он не смог удержаться от удовольствия немного поболтать об отеле, прекрасной погоде, пляже и прочих пустяках. Заметив ободряющую улыбку Мари-Анж и внимательный взгляд Паскаля, он решился рассказать им о том, как тридцать пять лет назад был влюблен в одну прачку. Они сыграли пышную свадьбу, а потом у них родился сын, которому сейчас уже тридцать лет. Он работает вместе с ним на этом же этаже. Его «содержательная болтовня» дала Мари-Анж время, чтобы окончательно освоиться.
Позавтракав в постели, Паскаль встал и, надев халат, направился в ванную. Мари-Анж была приятно удивлена, разглядев повнимательнее его стройную фигуру. При довольно некрасивом лице телосложение у него было прекрасное. Мари-Анж набросила на себя домашнее платье и подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок растрепавшиеся волосы. Дожидаясь Паскаля, она подкрасила ресницы, надела украшения. Он весело мурлыкал какую-то мелодию под аккомпанемент жужжания электрической бритвы. Высунув мокрую голову из ванной комнаты, он крикнул, чтобы Мари-Анж попросила принести в номер свежую корреспонденцию.