3
На следующее утро Мари-Анж проснулась в прекрасном настроении. Расследование, начатое после смерти мужа, вывело ее из оцепенения. Она чувствовала себя профессиональным детективом.
Появление Мари-Анж в доме матери не было для той неожиданностью, но, увидев, как одета ее дочь, та удивилась:
— Ты больше не носишь траур? Я понимаю твое желание насладиться появившейся свободой, но, мне кажется, ты немного поторопилась с нарядами!
— Не будь такой невозможной, мама. Я обязательно носила бы траур, который ты сейчас пытаешься навязать мне ради приличия, если бы это позволило мне по-прежнему любить Поля после всего того, что я о нем узнала. Твои понятия о приличиях заставили меня потерять много времени. Позволь мне теперь все решать самой.
— Если твой новый образ жизни заключается в том, чтобы забыть…
— Я умоляю тебя, мама, перестань читать мне мораль! Я пришла еще разок взглянуть на любовницу моего мужа, а не выслушивать лживые нравоучения светской дамы.
— Ты окончательно сошла с ума!
— Нет. У меня голова идет кругом от всей этой ерунды вокруг моего замужества. Пойми, я никогда не любила Поля, хотя и не изменяла ему. Я лишь добросовестно выполняла свои супружеские обязанности, позволяя ему наслаждаться мной так, как он этого хотел, но оставаясь к нему абсолютно равнодушной. Ты понимаешь, как я одинока? Нет, молчи! Мне тридцать лет, и я хочу знать, почему мне так не везет в жизни. При удобном случае я постараюсь еще раз испытать судьбу с кем-нибудь другим. А сейчас я хочу побольше узнать о покойнике, который преграждает мне дорогу к счастью. Кто виновен во всем, что произошло? Ты? Он? Я?.. Конечно, все мы виноваты, но все же я имею право знать!
— Одним словом, ты требуешь моей исповеди? Поверь, это заставит тебя страдать еще больше!
— При других обстоятельствах я предпочла бы не вдаваться в подробности чужой жизни.
— Ну что же, устраивайся поудобнее, детка, я сейчас расскажу тебе обо всем.
— Не иронизируй.
— Не волнуйся, у меня хватит мужества… Твой отец умер, когда тебе было три года. Мне тогда исполнилось всего двадцать четыре. Я была богата и хороша собой. Моя утрата казалась весьма значительной, но очень скоро у меня опять появился интерес к жизни. Повторное замужество меня не привлекало. Я весело и беззаботно проводила время в кругу друзей и любовников.
Тебе исполнилось четырнадцать лет, когда я познакомилась с Полем. Он был моложе меня, недурен собой, и я расценила его появление как очередную возможность развлечься. В тот год ты проводила летние каникулы у своей подруги по колледжу, поэтому, не беспокоясь о тебе, я решила с головой окунуться в водоворот приключений, которые сулило мне новое знакомство. Я, конечно, скрыла от Поля свой настоящий возраст и стремилась избежать с ним разговоров о тебе. Я даже не предполагала, что могу так сильно привязаться к мужчине спустя всего три недели после нашей встречи!
Он предложил мне отправиться в Геннеквиль, где у него был дом. Ты находилась в Довиле, это рядом, и мне пришлось рассказать ему о тебе и, что еще хуже, сообщить ему твой возраст. Поль заверил меня, что это не имеет для него никакого значения и что мы постараемся не встретиться с тобой по дороге. Таким образом, я оказалась в «Яблоневом саду». Когда мы приехали, шел дождь. Я сказала Полю, что страшно проголодалась, а он почему-то этому обрадовался. Холодильника не было, и я должна была довольствоваться только фруктами из сада. На следующий день он раздобыл целую кучу продуктов.
Я не жалела о своем приезде. Но, поняв, что так долго не может продолжаться, решила просто предаться тому, чего так жаждала моя плоть, стараясь не примешивать к этому эмоций. Этот дом, наша спокойная совместная жизнь и та любовь и забота, которой Поль окружил меня, способствовали моей привязанности и усилению чувства к нему. Не смейся надо мной: я не придавала значения нашей разнице в возрасте и, как молоденькая, опять мечтала о свадьбе.
Мы вместе ездили за продуктами, но еду готовил он сам, все время подшучивая над моей неприспособленностью к домашним делам. Мое постоянное физическое влечение к Полю вызывало у меня сильный голод. Я восхищалась его атлетической фигурой и постоянно желала Поля. Я могла, когда Поль был занят на кухне, прийти к нему в длинном белом платье, расстегнутом почти до самого пояса, и под предлогом того, что мне нравится наблюдать за тем, как мой любимый готовит, сесть на стул, положив ногу на ногу так, чтобы он мог хорошо все разглядеть, а после еды увлечь его в спальню. Не дергайся, я знаю, что ты провела в этой постели свою первую ночь после свадьбы. Успокойся, твои волнения ничто по сравнению с тем, что я пережила в тот день, когда вы уехали в «Яблоневый сад»!
— Так, значит, это твоему чувству голода я обязана появлением там холодильника?.. Извини, мама, за эту глупую и неуместную шутку, я пришла не за этим. Я ревнива, это правда, но не в такой степени, как ты думаешь. Иногда я очень тебе завидую. Ты права, он любил тебя… Но почему же тогда он женился на мне? Мама, помоги мне в этом разобраться. Мне стыдно, что я требую от тебя новых признаний, но… Забудь, что я женщина, постарайся представить, что я маленькая девочка, которая когда-то с восторгом смотрела на прекрасную фею, когда та в великолепном вечернем платье убегала к своим друзьям.
— Мари-Анж, доченька… Может быть, эти тягостные мгновения помогут нам понять друг друга. Конечно же, я не снимаю с себя ответственности за то, что теперь происходит с тобой. Я ошибалась, полагая, что ты похожа на меня. Но мы еще вернемся к этому разговору. Ты требуешь, чтобы я продолжила рассказ о моих любовных отношениях с тем, кто стал твоим мужем? Право, я чувствую себя неловко, но раз ты настаиваешь на том, что этот разговор тебе необходим для восстановления душевного равновесия, я расскажу все до конца.
Я умирала от желания остаться в «Яблоневом саду» навечно, но все же мне пришлось определить день моего возвращения в Париж. Поль согласился с тем, что наш отдых несколько затянулся — его ждала куча неотложных дел. В то утро, когда мы уезжали, у меня было прекрасное настроение. Мне казалось, что, как только я вернусь к обыденной жизни, к любимым друзьям, к тебе, власть Поля надо мной ослабнет.
Я попросила, чтобы он, по возможности, не появлялся в нашем доме, и предложила ему встречаться у него, но он ответил отказом. Так как я изо всех сил стремилась сохранить тайну, он решил снять небольшую квартиру для наших встреч. Таким образом, мы постарались соблюдать приличия и не вызывать лишние толки. Чем больше я привязывалась к нему, тем больше ревновала. Я стала упрекать его, что он чересчур сильно дорожит своей свободой. Мне казалось, что единственным препятствием, мешавшим выйти за него замуж, был мой ребенок, который еще не мог обойтись без меня.
Поль не делал мне предложения, и я решила: пусть жизнь сама разрешит это проблему. В течение следующих двух лет ничто не омрачало наших отношений. Никто не догадывался о нашей связи, а некоторые знакомые даже удивлялись тому, что никогда не видели Поля у меня на вечерах. Я отшучивалась, что считаю его недостаточно образованным. Ты не представляешь, какой бурный смех вызывали в нашем узком кругу подобные разговоры.
Постепенно тайна, которой мы с Полем окружили свою жизнь, стала для нас обоих невыносимой. Нам были нужны свидетели нашего счастья, и мы хотели, чтобы все восхищались нашей необыкновенной, как нам казалось, любовью. Мы решили выйти в свет и вместе побывали на нескольких официальных вечерах, а в конце года, чтобы окончательно избавиться от измучавшей меня таинственности, я уступила его горячей просьбе и пригласила Поля к нам.
Тебе исполнилось в то время семнадцать лет, и по взгляду, каким Поль окинул тебя, входя в гостиную, я поняла, что ты уже не ребенок. Во время этой встречи я испытывала гордость, видя в твоих манерах проявление моего воспитания. Но на следующий день, когда я спросила мнение Поля о тебе, он так рассеянно стал отвечать на мои вопросы, что я сразу заподозрила недоброе и ощутила ужасное беспокойство из-за того, что ты можешь оказаться моей соперницей.