— То есть выше десяти восемьсот у вас праны быть не может?
Алиса только сокрушенно покачала головой:
— Это с какого перепуга ты так решил?
"В чистилище есть общий накопитель, не имеющий верхних границ для вкладов."
— Тут есть накопитель. Сливаешь на свой счет с браслета или тела. Или оттуда, но только на браслет.
— Ага, понятно. Такая же банковская система, как на Земле. А что с процентами? Сколько берут?
— В смысле? — оторопело спросила девушка.
— Не знаешь, что такое проценты? — в свою очередь, удивился Макс и сделал еще один глоток из бутылки.
— Естественно, знаю. На Земле ростовщичество процветает и даже поощряется. Но здесь, в чистилище, это смертный грех.
Парень чуть не выронил бутылку на пол, и ошарашенно уставился на ангела.
— Чего вылупился? — подозрительно спросила та и осторожно забрала выпивку у жнеца.
— Я не ослышался? Демоны и запрет на грехи?
— А ты думал, что раз тут демоны, то и беспредел должен твориться? Законы божьи для всех писаны.
Алиса раскрутила флакон с виски в руке и, запрокинув голову, приставила горлышко к своим губам. Опустошив остатки, она посмотрела бутылку на свет.
— Черт, мало взяла, придется возвращаться.
Она весело подмигнула обалдевшему Максу и направилась в соседнюю комнату.
— Заодно узнаю, что начальство решило за нашими спинами.
"Решило… У меня же теперь не уши, а направленные микрофоны", — вспомнил о своих новых возможностях Макс, и доковыляв до двери на плохо гнущихся ногах, приложил к ней ухо.
Однако за дверью стояла полная тишина.
— А ну-ка, отскочил быстро! Уши оборву, засранец эдакий! — внезапно раздался недовольный голос Хель откуда-то сверху.
От неожиданности жнец моментально отпрыгнул назад. При этом у него внезапно подвернулась нога, и он с грохотом упал, чуть не напоровшись плечом на торчавший из пола штырь.
"Черт, вот откуда узнала?"
— Если ты в гордом одиночестве, то это не значит, что за тобой нет присмотра, — в приоткрывшуюся дверь просунулась хитрая мордашка Алисы, — У Миха весь дом на экраны выводится, дурачок.
Дверь негромко хлопнула, пропустив внутрь девушку, держащую в руках пару пузатых бутылок.
— Слу-у-ушай, Максик, а полетели ко мне? У них разбор твоих показателей, похоже, надолго затянется. А я скажу, что нам тренироваться надо. Тут как-то не комильфо пить, демоны как бы и свои, но все же начальство, — она прошла к столу.
— Во-первых — никогда не называй меня Максиком. А во-вторых — как же тогда тренировка?
— Ну ты новичок, тебе такие вещи не знать простительно. Потом растянем время на полигоне, всего-то пару часиков. Полетели? — она с лукавой улыбкой потрясла зажатыми в ладонях бутылками и, подмигнув, облизнула свои губы розовым язычком.
***
Дав Алисе разрешение покинуть лабораторию, Хель проследила за встающей на место стеной, и дождавшись ее закрытия, покачала головой:
— Смотрю Алиса уже планы какие-то начала строить насчет нового жнеца.
— Ничего удивительного. Макс может стать для нее постоянным источником халявной энергии, — буркнул Михаил и ткнул пальцем в экран, — Ты только посмотри вот сюда.
— И что это? — демоница перевела взгляд на анализатор.
— Это нижняя граница его объема праны. А на верхнее значение наша шкала попросту не рассчитана.
На панели анализатора светилась почти вертикальная зеленая линия, которая выходила далеко за пределы горизонтальной красной. Михаил почесал затылок, встал и побрел к бару.
— Мне надо срочно выпить…
— Ты же не пьешь, — заметила Хель, провожая его взглядом.
— Устаревшие сведения. Я уже пью, причем много, — ответил единорог и, распечатав бутылку с чем-то кроваво-красным, приложился губами к горлышку, резко запрокинув голову назад.
"Да что ж такое творится?" — подумала про себя демонесса, и поставила вслух диагноз:
— Дожили. Непьющий техник клана уходит в запой. Видимо, скоро и девственности лишится.
***
— Привет, Шалунья.
— Давно не заглядывал, Мюррей. Или ты теперь только в Логове зависаешь?
— Да ты чего, смеешься, что ли? Я там только за компанию иногда появляюсь.
— Выпьешь что-нибудь? — единственная на все чистилище демонесса-кошка, оторвалась от своих дел, и вопросительно уставилась на Мюра.
— Эмм… Извини, я в долг не пью, — с трудом выдавил из себя жнец, и чуть не поперхнулся на последнем слове.