Я уверенно подтвердил:
— А я такой и есть! Я снова начал писать.
— Прекрасно, — захохотала Ребекка. — Роман?
— Дьявольская идея. Скоро созрею.
— Поужинаем сегодня у меня. Подготовим твое выступление у Уисклоса. — И замолчала. Почти надолго. Вся ее жизнь — разговоры. — Расскажешь мне о будущей книге?
Я почувствовал бескорыстный дружеский интерес. Она беспокоилась обо мне.
— Заметано, — согласился я. — Ты будешь моим доверенным лицом.
Мне было так хорошо, что я взлетел по лестнице. Ребекка меня выслушает, поможет с романом, и никаких проблем. Вот сейчас я и придумаю, почему издатель убил автора, а вечером предложу ей мою тайну в подарок.
Прежде чем вернуться на место, я купил в киоске журналы, те, что читают и с начала, и с конца, и с середины: фотографии, заголовки, сплетни, несколько фраз. Иногда я задерживался на пикантных деталях в статьях о грешках известных людей, частенько отвлекаясь то на велосипедиста, то на ребенка в коляске, то на пешеходов. Я совершенно отрешился от происходящего вокруг.
Я предложил журналы девушке, которая пила газированную воду за соседним столиком. Она поблагодарила, отключила свой мобильный телефон и протянула руку. Я счел это знаком заинтересованности. На девушке было платье в цветочек и, когда она переворачивала страницы, груди под платьем двигались вместе с маргаритками на ткани. Ее обнаженные плечи и легкий пушок на руках ласкал теплый ветерок. Я посмотрел на рисунок карибского браслета, украшавшего ее правое запястье, заглянул в глаза девушки. Глаза были цвета карибского неба.
Она первая обратилась ко мне, показав обожаемую актрису на обложке, и посоветовала посмотреть ее последний фильм. Взглянув на часы-кулон девушки, я понял, что шесть часов пролетели. При небольшом везении мы могли бы добежать до зала Гомон в середине улицы Рене, проскользнув между автобусами. Я возьму ее за руку. Платье приподнимется. Какой-то мужчина присвистнет. Она засмеется, потому что ее ничто не смущает. Я уже гордился ее загорелыми ногами, но пришлось оставить мечты и забыть о вопросе, готовом сорваться-с языка: что вы сегодня делаете? Была Ребекка и ее ужин.
На лбу артистки с журнальной обложки я записал свой номер телефона. Девушка улыбнулась и протянула руку, прощаясь. Я приложился к руке, и она назвала свое имя: Мари. На переходе я обернулся: Мари звонила. Легкий укол в сердце. Я уже жалел, что согласился ужинать с Ребеккой.
Подъехало такси. Я сел в него.
— Куда? — Я назвал площадь Адмирала Колиньи. — Куда? — переспросил шофер.
Лувр-то он знает? Шофер ворчал, гладя огромную собаку, похожую на волка, растянувшуюся на полу. Дорога была слишком короткой, шофер почти ничего не заработает. Собака, слушая своего хозяина, поднялась и положила морду на сиденье. Время от времени она поворачивалась в мою сторону и смотрела стеклянным взглядом. Я опасался, что она набросится на меня, если я пошевелюсь.
Мы проехали бульвар Сен-Мишель, пересекли Сену. Собака не спускала с меня глаз, шерсть летала по всей машине. Стало жарко. Такси остановилось у церкви Сен-Жермен, я жил от нее в двух шагах. Я расплатился. К такси подошел японец, тащивший чемодан на колесиках и сумки Гермеса. Японец наклонился, и я услышал:
— Аэропорт Шарль де Голль, flight pleas.[2]
На что жаловался шофер? Ему повезло. Королевский маршрут! Я посмотрел на левый берег реки, где садилось солнце, и представил себе Мари и ее улыбку. Почему я не спросил номер ее телефона? Пожав плечами, я обозвал себя дураком. И тут снова всплыла моя книга. Я ощутил укол в сердце и замешательство, поглотившее тревожный сигнал. Я слишком далеко зашел: не успев обдумать сюжет, пообещал рукопись. Тайны, которая должна быть стержнем книги, не существует. Я с полной уверенностью обязался написать текст, и это еще больше осложнило мое положение. «Через три недели…» Я представил себе Ребекку: потемневший взгляд, сдвинутые брови.
— У тебя ничего нет, Матиас, ничего! Кто поверит, что издатель убил писателя? Вспомни Мессина. Возможно ли представить его убийцей?
Ребекка будет права. Поль Мессин слишком вежлив и учтив, чтобы вообразить его убийцей. Если я опять возьмусь за тайну — мотив преступления, — мне не совладать с проблемой. Издатель и автор могут разделять тайны, обмениваться ими, готовить втайне выход книги. Издатель и автор связаны между собой. Иногда они ценят друг друга. Тайна может объединить их, но не подтолкнуть к убийству.