Венсенский замок являлся резиденцией короля, но двор бывал здесь не часто. Людовик XIV предпочитал ему Версаль и Сен-Жермен, но венсенский лес иногда использовали для королевской охоты. Когда-то для королевы-матери Анны Австрийской и кардинала Мазарини даже были выстроены специальные павильоны. Сейчас был востребован только королевский павильон, где король и придворные отдыхали и перекусывали после охоты.
Анжелика тоже не единожды бывала здесь. Она вышла из кареты и хотела направиться в знакомый павильон, но ее попросили пройти в сторону донжона, мрачно возвышающегося над всеми зданиями. Память услужливо напомнила побледневшей Анжелике рассказы Великой Мадемуазель о знаменитый фрондерах, не по своей воле квартировавших в Венсене.
Тут когда-то под арестом держали герцога де Бофора, принцев де Конде и де Конти, герцога де Лонгвиля. Королевская резиденция по необходимости использовалась как тюрьма. Она подумала о своем первом муже, Жоффрее де Пейраке. Не сюда ли, в Венсен его тайно везли стражники, прежде чем он совершил роковой для себя побег?
Ей навстречу вышли какие-то люди.
— Куда поместить мадам?
За спиной она услышала:
— В камеру, где когда-то содержался бывший сюринтендант Фуке.
Анжелика окинула взглядом своих тюремщиков, пытаясь понять, кто из них начальник.
— Я требую, чтобы мне объяснили почему меня привезли сюда!
Но ответа не последовало. Узкие каменные проходы, лестница, затем еще одна. Тяжелые двери захлопнулись за ней.
"Это Вивонн! Он все подстроил!" — мысль пронзила ее сознание. — "Он был рядом, когда письмо попало в отель. Он озаботился проследить за мной, когда я отправилась к посланцу князя. Проследил, чтобы птичка точно попалась в ловушку!"
Она сжала руки в кулаки, гнев и злость нахлынули на нее, угрожая лишить самообладания. Но перед ее мысленным взором возникло потрясенное лицо герцога, когда ее арестовывали. Вивонн интриган, но он не смог бы так притворятся, будто актер на сцене Бургундского театра. Нет, его изумление было искренним.
Выпустят ли ее, оставят в замке на неопределенное время или отвезут в какой-то дальний монастырь? А если враги добьются ее высылки и разлучат с сыновьями?
Она готова была метаться по своей камере, еще минута и она бросится на стены и решетки, будет биться о них до крови, как большая птица, с таким отчаянием, что ее можно будет счесть сумасшедшей.
Анжелика рванулась вперед, но споткнувшись о подол платья, вынуждена была подхватить его. Дорогая ткань под руками, вышитая серебряными нитями и маленькими жемчужинами, подействовала на нее успокаивающе. Она расправила платье, ощупала прическу и убедилась, что поездка в карете не нанесла ей урон, корсет помогал ей гордо держать спину. К ней вернулось самообладание знатной дамы, которая при любых обстоятельствах выглядит прекрасно и не теряет достоинство.
Начались допросы. Приходили то одни, то другие люди. Каждый раз новые, и разговор начинался заново. Это были какие-то мелкие клерки. Для них не имели значения ни ее красота, ни титул, ни положение в свете, ни то, что совсем недавно она была при дворе и танцевала с королем. Это было выше их сознания. Они будто машины театральной сцены делали свою работу.
— Мадам, назовите причину вашего визита в особняк австрийца Мозера.
— Просто светский визит.
— О чем вы говорили с ним?
— Ни о чем конкретном.
Потом пришел человек более изощренный в общении с дамой, он был хорошо одет, вежливо поприветствовал ее, спросил не хочет ли она пить. Вода в грубой глиняной чашке, которую он протянул ей, пахла тиной, но Анжелика выпила ее. Понадобятся силы, и неизвестно, сколько еще она здесь пробудет.
— Почему меня арестовали? — уже почти безразлично спросила она.
— Мадам, ваш знакомец господин Мозер занимался не совсем теми делами, которые были бы уместны в его положении. Он слишком любил болтовню, а еще больше — слушать, как болтают другие... Тайные послания, ночные встречи в темных закоулках Парижа, деньги в немалых количествах, все это весьма подозрительно для подданного иностранной короны.