Анжелика не слышала его последних слов. Кровь бросила ей в лицо. Она возмущено закричала:
— Вы хотите сказать, что по приказу короля приставили ко мне соглядатаев! Что вы следили за мной и строчили королю доносы!
— Вы неверно меня поняли, мадам. Король не приказывал мне шпионить за вами, он просил, я подчеркиваю, просил присмотреть за вами и помочь в случае проблем. Я имел личную встречу с Его Величеством перед его отъездом, и он просил меня, как вашего давнего друга, защитить вас в трудную минуту. Король говорил со мной искренно, как человек, которому вы не безразличны. Ему известно, что опальный фаворит может подвергаться достаточно болезненным притеснениям от тех, кто еще вчера лебезил и заискивал перед вчерашним кумиром. А вы высоко поднялись, сударыня, и не мне вам напоминать, что недоброжелатели есть у всех. Мой человек наблюдал за вашим домом, получив приказ сообщить, если случится что-то подозрительное.
Анжелика чувствовала раздражение. Забота короля льстила, привлекала, но и пугала всемогуществом. Она боялась предаться ложным надеждам, оказаться обманутой грезами, которые так любят женщины, и стать посмешищем в своих собственных глазах. Двор приучил ее быть осторожной.
Она бросила неуверенный взгляд на Дегре, который деликатно разглядывал узор на персидском ковре под ногами.
— Зачем королю это нужно? — протянула она деланным голосом.
Дегре поднял на нее глаза.
— Его Величество не посвящал меня в тонкости движения своей души, но я полагаю, вы знаете ответ лучше меня, мадам? Вернемся к вашему освобождению. Против приказа короля выполнять все мои распоряжения относительно госпожи дю Плесси ничего бы не могли сделать ни люди господина Кольбера, ни комендант Венсена.
Анжелика приблизилась и посмотрела внимательно ему в лицо.
— А почему бы вам было не поверить в обвинения в шпионаже, или что я готовлю заговор? Может быть король не похвалит вас за ошибочное решение? Может быть он сочтет меня виновной и для меня опять распахнуться тюремные ворота?
— А это, мадам, от вас зависит, поверит вам король или нет, и встанет ли вообще такой вопрос перед ним. Я же принял решение, которое мне подсказали глаза и совесть. Люди австрийского посла давно уже пытались найти себе высокопоставленного агента при дворе. Карточные долги, адюльтеры, судебные тяжбы, семейные тайны — все было пущено в ход, чтобы поймать крупную рыбу, но им не везло. Успехи были, но по мелочи. Младший сын графа де Вилье, камеристка мадам де Шуази, все не то... Но недавно в штат посольства пришли так сказать люди с новым знанием жизни. И вот один из них рассказал как-то за кружкой пива любопытную историю, как при дворе австрийского императора Леопольда I некий иностранец королевских кровей очаровывал незамужних фрейлин и вдовых статс-дам обещаниями жениться. Ради будущего высокопоставленного мужа эти дамы было готовы на многое. А разве французский двор в этом плане сильно отличается от австрийского?
Анжелика задумалась. Еще в Венсене она поняла, что австриец пытался ее завербовать, используя как наживку князя Ракоци. Но его письмо не было фальшивым, это исключено. Значит они действовали сообща? И князь хотел сделать ее игрушкой в руках австрийских политиков? Но разве Австрия не враг Венгрии?
Последняя фраза чуть не сорвалась у Анжелики с губ, но она прикусила язык. Дегре итак слишком о многом знает. Если она сейчас свяжет венгерского князя и австрийцев в одно целое, ей придется рассказывать обо всем, и в первую очередь о Ракоци и его послании. Чужие люди будут копаться в ее жизни и постели, а на это не имел права никто, даже Дегре, даже король. Тем более король. Главное, что интрига сорвалась, а письмо она сожгла. Да, дорого ей могли обойтись тени прошлого.
— Я так понимаю, что причин, побудивших вас сегодня утром прогуляться в уютный особнячок на улице Сент-Антуан, я не узнаю? — усмехнулся Дегре.
Анжелика рассмеялась и махнула рукой:
— Скука, господин полицейский, скука. А с господином Мозером я была знакома еще при дворе.