— Ну а герцогу де Вивонну вы как объясните ваше приключение?
— А никак! Или скажу, что проигралась в карты, а когда с меня потребовали долг, испугалась и сочинила историю про арест, чтобы он меня спас.
Дегре только руками развел.
— Я думала, вы карманников ловите на Новом мосту, да тех, кто фонари бьют на улицах Парижа, а вы оказывается уже и в дипломатических вопросах сведущи.
— В нашем ведомстве приходится заниматься многим. И кому как ни мне, который знает Париж, как свои пять пальцев, выяснить где квартируют подозрительные личности.
— Зачем вам это все нужно?
— Так я смогу достичь того, что мне важнее всего. Вы мадам, должны как никто понимать меня. Помните, как долго и упорно вы стремились организовать свое шоколадное дело? Ведь не из любви к шоколаду вы делали это. Последние годы жизнь подсказала мне, что только одолев очень многое и пройдя свой Путь, человек может приблизиться к тому, что важнее всего, для чего он был рожден, для чего провидение берегло его во всех передрягах.
— Вы обо мне говорите или о себе? — усмехнулась Анжелика. — Я пока не буду вас разочаровывать и убеждать, что после того, как вы добьетесь своего, то больше всего волком завыть захотите. Дегре, вы говорите с таким внутренним пылом, вам надо было сделаться иезуитом, как мой брат.
— Вам не откажешь в проницательности, мадам, — улыбнулся Франсуа Дегре, но глаза его были серьезные. — Может быть когда-нибудь я так и сделаю...
Анжелике передернула плечами. Сегодня не получалась та пикировка, которая была свойственна ее встречам с бывшим адвокатом. Раньше она не заглядывала к нему в душу. Надо ли ей это сейчас?
— Мадам, король возвращается в Париж, и начнется новая партия на шахматной доске двора. Вы одна из фигур на ней.
Анжелика прямо посмотрела на него.
— Может быть я оставила двор, — полуутвердительно ответила она.
— А вы понимаете что такое оставить двор? Это значит разрыв с королем. Вы осознаете, к чему это приведет?
— К чему? — Анжелика рассмеялась. — Меня снова отправят в тюрьму? Так вы меня оттуда спасете.
— Пусть в ваших глазах я всего лишь фараон с грубой душой, который каждый день ловит преступников, но зато я хорошо знаю вас, и знаю какие потери вы понесли с тех пор, как мы знакомы. Ваш первый муж, ваш второй супруг... И король связан с этим. Разрыв с королем станет и разрывом с самой собой.
— Вы тоже связаны со мной.
— Я служу королю, мадам, я не самостоятельная фигура.
Что-то такое было в этих словах, что-то глубоко выстраданное. Это тронуло Анжелику до глубины души.
— Дегре, друг мой... — голос ее упал до шепота и прозвучал тихо и ласково. Она шагнула к нему, но бывший адвокат предупредительно поднял руки и проворчал:
— Мадам, с подобными порывами обратитесь к Его Величеству, там, я уверен, вы найдете полное понимание.
Анжелику не задел его притворный цинизм. Она отвернулась к окну и бросила через плечо:
— Я не любовница короля, Дегре.
— Ну так будете! — его слова прозвучали настолько уверенно, что это окончательно отрезвило ее.
Она впилась в Дегре глазами, и взгляд ее становился все тверже, будто клинок.
— Вы надеетесь, что я пойду к королю, а вы благодаря моему положению будете иметь свободу действий при дворе, потому что король приставил вас ко мне?
Дегре усмехнулся.
— Честно говоря, да, мадам.
Анжелику затрясло от возмущения.
— Как вы можете меня так использовать! Вы все! Вспомните, как я рыдала на ваших руках, как вы спасли меня от отчаяния, когда меня хотели отравить ночной сорочкой! Вы хотите, чтобы я снова вернулась туда?
— Да, — его голос прозвучал тихо, но невероятно уверенно.
Раньше она слышала такую уверенность только в голосе одного человека во Франции, и это был Людовик XIV.
Дегре сидел в кресле, опираясь руками на колени и пристально смотрел на нее. Огни камина, пылавшие рядом, освещали его лицо.
— У каждого свой путь, Анжелика. Сворачивая с него, вы предаете сами себя.
— Может быть я заблуждалась ранее!
— Может быть то, может быть это! — передразнил ее Дегре. — Вы прошли на этом пути немало испытаний, достигли успеха, и удача сопутствовала вам, раз за разом убирая препятствия и подбрасывая средства для решения проблем. Не может такая дорога быть ложной. Если бы вы свернули не туда, то разбились бы уже очень давно. Это не длилось бы годы с того дня, когда мадам Моран дала себе обещание пройти свой Путь в Версаль.