Вскоре и маркиза дю Плесси влилась в суету утреннего Парижа, спеша в карете по оживленным улицам. Но нетерпение, охватившее ее по дороге, спало, когда она приблизилась к стенам Сальпетриера. Отец Антуан проводил ее на госпитальное кладбище и, указав на одну из могил, деликатно удалился.
Анжелика остановилась в нерешительности. Может быть, не нужно было сюда приходить и все оставить так, как было раньше? Жизнь и душевное состояние ее уже как-то устоялись за прошедшие годы. Разве не похоронила она Жоффрея в тот жуткий зимний день, когда потух костер на Гревской площади? И разве не перестала быть его женой, когда решила выйти замуж за Филиппа? Но перед глазами встали роковые минуты в Трианоне, когда она оттолкнула склонившегося к ней короля и бросила ему в лицо свои обвинения. Она открыла ящик Пандоры, и должна идти дальше по этому пути. Когда она торопилась сюда, думала, что ей не придется искать слова, которые она скажет, они найдутся, выльются сами. А сейчас при виде могилы, все слова вдруг показались ненужными, пустыми.
Она почувствовала себя стесненно. Не так она себе представляла это "свидание". Много лет назад, когда она работала в "Красной маске", ей иногда случалось думать, что если бы от Жоффрея осталась хотя бы могила, она бы могла приходить к ней выговориться, поплакать и помолиться. Но у нее не было даже этого.
"Ну, здравствуй, любовь моя", — хотела она сказать и не смогла проронить ни звука. Вот последнее пристанище ее мужа. Ну что ж, бейся головой о каменный крест, кричи криком от боли и тоски, падай как безумная и хватай землю голыми руками! Но она стояла и не шевелилась. Ни слезинки не было в ее глазах, и сердце молчало.
На могиле вырос кипарис, Жоффрей пророс им, этим символом счастья и смерти одновременно. Какая-то птица запела высоко в кроне дерева. Анжелика подняла голову к небу, солнечные лучи упали на ее лицо, ветер слегка погладил волосы. Состояние ее отступило, и Анжелика прикоснулась к темной листве. Стало легче, больше ничто не угнетало ее. "Жоффрей хотел, чтобы я была счастлива". В памяти всплыли его слова "Я, увы, был в вашей жизни лишь эпизодом, но я верю, что вы найдете свою дорогу к счастью".
Она обратила внимание на цветы, покрывающие могилу. Кто посадил здесь фиалки — символ верности и связи с миром мертвых? Анжелика уже хотела уходить, как вдруг ее внимание привлекла высокая фигура чернокожего мужчины, который явно шел именно сюда. Она сразу узнала его и не смогла сдержать возгласа:
— Куасси-Ба!
Это был действительно верный слуга Жоффрея де Пейрака. Он подошел поближе и степенно поклонился Анжелике.
— Здравствуй, каспаша!
Казалось, он не удивлен, застав ее в этом скорбном месте. Мавр положил цветы у изголовья, перекрестился, прошептал несколько фраз на своем языке. Анжелика позвала его во внутренний дворик госпиталя, где на скамейке можно было спокойно поговорить. Она совсем забыла Куасси-Ба, и не ожидала увидеть тут именно его. Ей смутно припомнились откровения служанки Олимпии де Суассон, кажется, она говорила, что чернокожего раба графини приговорили к каторге за пособничество в колдовстве.
— Я думала, тебя сослали на галеры.
Куасси-Ба наклонил голову с рано поседевшей, но такой же жесткой шевелюрой, как и раньше.
— Это правда. Король приговорил Куасси-Ба к каторге.
— Как ты спасся? Ты беглый?
— Нет, зачем же, каспаша, — мавр говорил почти без акцента, только это слово, знакомое ей с давних времен, он произносил по старому. — Беглому смерть, да и не убежишь, когда ты целый день прикован в трюме к деревянной скамье вместе с такими же несчастными... Стал бы трюм военной галеры пожизненной тюрьмой Куасси-Ба, если бы не счастливая случайность.
Мавр держался несколько отстраненно и в то же время так, будто только вчера еще был слугой графа де Пейрака. Он, тщательно выговаривая слова, рассказал ей свою историю, будто она все еще была его хозяйкой.
Вечную каторгу он должен был отбывать на корабле военно-морского флота короля. Когда они прибыли в Марсель, каторжников не сразу погрузили на галеры, сначала они должны были работать на погрузке в порту. Мавр тосковал по хозяину, которому не смог помочь, да так, что жизнь ему стала не мила. Но тут то и возник лучик света, который меняет иногда жизнь человека. Прекрасная Перина, любимая чернокожая горничная маркизы де Креки увидела в порту Куасси-Ба и полюбила его с первого взгляда. Тоска по родине, одиночество среди белых людей придали ей смелости и она смогла организовать им встречу. С того дня Куасси-Ба поклялся жить ради нее. Когда-то он поддался страсти белой женщины, а этого делать было нельзя, вот его боги и наказали, но потом смилостивились и послали ангела — прекрасную Перину. Его возлюбленная бросилась в ноги своим господам, они проявили большое участие в судьбе двух влюбленных, и король помиловал Куасси-Ба. Он снова стал свободным, галера выпустила его из своего трюма через несколько месяцев после того, как проглотила, словно большая рыба. С Периной они сыграли свадьбу, и Куасси-Ба поступил служить к ее хозяевам.