Маркиз де Креки вскорости с домочадцами, в числе которых был и мавр, отбыл в Рим, поскольку был назначен послом короля Франции в Ватикане.
Анжелика кивнула головой. Она знала господина де Креки как отменного вояку, но может именно поэтому он не чурался скандальных выходок, например, мог посещать в тюрьме тех, к кому питал расположение, даже если они были приговорены к смерти или каторге. Неудивительно, что он принял участие в судьбе Куасси-Ба и подал прошение королю о помиловании чернокожего каторжника.
Это было время конфликта Людовика XIV с Папой Александром VII, королю в качестве посла в Ватикане срочно требовался такой напористый и влиятельный человек для проведения военной акции, и конечно он не стал торговаться с ним из-за какого-то осужденного. Так Куасси-Ба получил помилование, проведя всего несколько месяцев на галерной скамье.
— Вот я и прижился в доме господина маршала. У нас с Периной родились две дочки, обе крещены Мариями, но мы зовем их Анара и Адиба. Господин маршал хороший, никого не обижает, служить ему хорошо.
— Но я знакома с месье де Креки, он часто бывает при дворе, и никогда не видела тебя среди его свиты.
— Господин маршал то на войне, то в отъезде, а мы живем в его доме на улице Сен-Мартен или в поместье Шан-де-Батай в Нормандии. Только однажды господин маршал взял меня с собой. Мы приехали в огромный дворец короля, который сиял как тысячу солнц. Куасси-Ба видел как обедает король, видел вас, каспаша, и молодого господина Флоримона. Он здоровый и красивый мальчик.
— Ты давно узнал, что Жоффрей не погиб на костре, к которому его приговорили?
— Я часто прихожу сюда, к моему господину... Зачем мне скрывать от вас, каспаша? На галере, где я греб, священником был отец Антуан. Однажды он исповедовал меня, и я сознался, что хочу убить того поганого монаха, который хотел со свету сжить моего господина. Когда я назвал имя графа де Пейрака, святой отец рассказал мне тайну его смерти, совсем не той, которой ему желал этот мерзавец.
— Куасси-Ба, знаешь что, ты приходи ко мне в отель дю Ботрей, — поддавшись внезапному порыву, прошептала Анжелика. — А хочешь я выкуплю тебя с семьей? Маршал уступит тебя мне.
Куасси-Ба покачал головой.
— Ни к чему это, каспаша. Каждому свое место. Мое место возле моей Перины, а она не оставит своих господ.
— Ты осуждаешь меня? Сегодня я первый раз пришла сюда, но я же не знала!
Мавр широкой ладонью погладил ее по голове, как ребенка.
— Не плачьте, есть на свете те, чье место возле вас. Аллах одной рукой бьет, другой гладит.
— Если захочешь... повидать Флоримона, я буду рада.
Куасси-Ба внимательно посмотрел на нее и указал на живот.
— А второй ребенок господина? Он родился?
— Мальчик. Утонул, когда ему было восемь лет.
Мавр задумчиво пожевал губами.
— По отцу и сын стало быть... раз утонул. Старшего береги, чтобы не сгорел раньше времени, как отец. От золота береги, с ним тягаться человеку не след, оно свое всегда возьмет.
— Что ты бормочешь? — удивилась Анжелика.
Он тряхнул головой и впервые улыбнулся ей.
— Все будет хорошо, каспаша, я знаю. Когда господин Флоримон подрастет и женится, пусть мои дочки служат у него. Перина согласна.
Анжелика тоже улыбнулась ему. Сейчас Куасси-Ба уже стал похож на степенного управляющего. В нем не было ничего необычного, ничего дикого, первозданного. Он был строго, но добротно одет в камзол хорошего сукна в цветах дома де Креки, на ногах чулки и туфли на каблуках. Только жесткие волосы не признавали модных причесок.