Глава 8
В отеле дю Ботрей ее ждал сюрприз. Вернулась Жавотта, которую Анжелика несколько месяцев назад сосватала за Давида Шайлу. Занятая своими делами при дворе, она тогда ограничилась соглашением о свадьбе и выпустила из виду дальнейшую судьбу девушки.
Барба, Розина, управляющий Роже, поварята и даже Мальбран хватали за руки Жавотту, трясли за плечи и радостно повторяли, словно не видели ее десять лет:
— Жавотта! Жавотта! Наконец-то ты пришла! Ты больше не уйдешь?
Девушка выглядела смущенной, но обрадованной такой встречей. Увидев Анжелику, она бросилась к ней.
— Мадам маркиза!
— Девочка моя, ты здесь? А где Давид?
— Наверное, он в своем доме, мадам, со своей женой. Я давно уже его не видела.
Анжелика нахмурилась. Только сейчас она заметила, что прежде румяная Жавотта бледна, она похудела с тех пор, как служила у нее. Одежда и башмаки ее были в пыли, стало ясно, что она только что с дороги. В руках она держала узел с вещами.
— Ничего не понимаю. Ваша свадьба не состоялась?
Вместо ответа девушка расплакалась. Анжелика решительно пресекла возмущение собравшихся, раздав всем поручения по дому. Жавотте она приказала привести себя в порядок. Неужели с Давидом что-то случилось?
Вскоре она уже слушала рассказ умывшейся и переодевшейся в домашнее бывшей служанки, которую знала еще с давних пор, когда была нищей маркизой ангелов, чьи дети бедствовали и голодали в собачьей будке.
Она повторила вопрос:
— Разве ты не вышла замуж за Давида Шайлу? Не плачь, расскажи все толком.
— Мадам, когда весной вы были так добры, что наделили меня приданным и предложили Давиду жениться на мне, — Жавотта запнулась. — Я была на седьмом небе от счастья. Давид сам нашел меня и сделал предложение. Как я рада была, и сказать нельзя! Он даже к тетке моей в Мелен готов был съездить, но поездка все откладывалась. Но однажды...
Жавотта, периодически вытирая слезы, рассказала, что вернувшись из поездки к родным, рано утром она примчалась в дом, где жил Давид и где она уже видела себя хозяйкой, и застала его с другой прямо в будущей супружеской спальне. Давид не раскаивался, не просил прощения, а вместо извинений сказал, что девушка — та дочка нотариуса, на которой он хотел жениться раньше, и он так бы и сделал, если бы не настоятельное предложение от маркизы дю Плесси, от которого он не мог отказаться. Он и эта девушка любят друг друга, более того, она ждет ребенка, и теперь он ее не бросит и женится, не смотря ни на какое приданное и ни на чье покровительство. Давид сам хотел рассказать, но боялся гнева маркизы, а теперь уж что, пусть хоть сам король его заставляет, он женится только на своей Корентине...
Анжелика закусила губу. Все это время она совсем не интересовалась судьбой Жавотты, она выпала из ее поля зрения сразу, как она решила, что той лучше будет выйти замуж за свою давнюю любовь и дала ей расчет. Как наивна она оказалась, думая, что может решать судьбы других людей, что приданного в виде ренты и сорочки со скатертями для этого достаточно. Давид оказывается любил другую, а ее вмешательство чуть не разрушило его планы, а Жавотте ее протекция принесла только несбывшиеся мечты и разочарование.
Она обняла бедную девушку.
— Что же ты сразу не пришла ко мне?
— Мне было так стыдно, мадам. Будто я навязалась, а я ему не нужна, он только терпел меня. Какой стыд!
— Ладно! — решительно сказала Анжелика. — Не плачь, а то мы сейчас вместе утонем в слезах. Найдем тебе другого жениха, мужчин на свете много.
Жавотта робко посмотрела на нее.
— Мадам, а можно мне вернуться к вам в служанки? Розина мне шепнула, что вы никого так и не взяли на мое место, — голос ее звучал хоть и неуверенно, но чувствовалось, что это серьезное решение.
— Да, тебя подменяет совсем неопытная девушка, я бы лучше перевела ее на кухню... Но, Жавотта, пусть Давид и передумал жениться, приданного у тебя я отнимать не собираюсь. Ты завидная невеста, без мужа не останешься. Смотри, какая ты хорошенькая, только похудела совсем!
— Нет, мадам, видно не судьба мне. Хватит и того, что я чуть жизнь Давида не заела.
— Какой он идиот, что потерял такое сокровище! Любовь — большой дар человеку, а он его не оценил.