Ее кто-то подтолкнул в спину, и она поприветствовала его реверансом, король ответил ей кивком головы.
— Куда запропастился Лебрен! Впору писать картину "Антигона перед властителем Фив", — прошептал невесть откуда взявшийся Пегилен де Лозен герцогу де Вивонну.
Адмирал подозрительно глянул на него:
— Вас уже выпустили из-под ареста, месье? У истории Антигоны трагический конец, лучше уж Леда перед Зевсом.
Король в сопровождении Месье и посла пфальцкого курфюрста направился в парк. От свиты короля отделился придворный, он отвесил Анжелике поклон:
— Его Величество напоминает вам, мадам, что сейчас, по возвращении короля и королевы из путешествия вас ждут обязанности статс-дамы двора. В то время как ваш сын ранен и нуждается в домашнем лечении.
— Маркиза дю Плесси, как и при первом визите в Версаль, сегодня появилась неожиданно и без приглашения! Помните? Король был под впечатлением... как впрочем и сейчас, — услышала она за спиной женский шепот.
Анжелика обернулась. При дворе умели разговаривать одними губами, не поворачивая головы и стараясь не двигать мускулами лица. Если рот прикрыт перчаткой или веером, то невозможно понять кому принадлежат слова. Но Анжелика узнала голос герцогини де Вивонн.
— Мадам, я пройду туда, куда захочу. А те, кто ждут приглашения, не попадают вообще никуда и сидят в старом замке.
Ее поспешила поприветствовать мадам де Субиз.
— Не вините себя, дорогая маркиза. Вы же не могли знать, что ваш мальчик так поступит.
— В том то и дело, что могла. Я знаю своего сына!
Вивонн протиснулся к ней.
— Как дела?
— Месье, жить я буду, но король не сказал мне ни слова, так что лучше вам отойти в сторону.
— Ничего, время все исправит, — усмехнулся герцог.
— А где месье де Ледигьер? — спросила Анжелика у Флоримона. — Я же его заботам тебя поручала!
— Да вон он, ждет у выхода, — Мальбран указал на высокую фигуру аббата в каких-то обносках с чужого плеча.
— Не ругайте, аббата, матушка. Я дал ему снотворного, чтобы он спал, а его одежду выбросил в пруд. Иначе он помешал бы мне драться, я знаю.
— Это Ледигьер нашел раненого Флоримона, — прошептал Мальбран так, чтобы не слышал герцог. — Ради этого он бегал по парку среди ночи почти что голышом, рискуя заработать лихорадку и отлучение от церкви. Это он вызвал господина Бине в апартаменты принца.
— Он герой! — насупился Флоримон, эмоциональное воодушевление которого схлынуло, уступив место усталости и капризам.
Анжелика задумчиво посмотрела на двух ангелов-хранителей ее сына, воин и священнослужитель, шпага и молитва. Словно два крыла мальчика из благородной семьи, осеняющие его возмужание. Принц де Конде, поддержавший в трудную минуту — не дорога ли воинской славы предназначена ее сыну? И на вершине король — арбитр спорных вопросов, выносящий решение, в справедливости которых не пристало сомневаться.
— Господа, по-моему после сегодняшних волнений мы все заслуживаем самого лучшего анжуйского вина! — выдохнула она.
— Поднимем же бокалы во славу нашего короля! А мальчугана нужно отдать в военно-морской флот!
— Герцог, была бы ваша воля, вы бы всех отдали во флот, и женщин, и детей.
Двор будет готовиться к переезду в Версаль, и этой суматохи лучше избежать в Париже. Герцог де Вивонн настоял, чтобы Анжелика с сыном и домочадцами вернулись в столицу в его карете. От роли ее покровителя он явно получал удовольствие, и, ни от кого не скрываясь, под руку проводил к своему экипажу.
Начинался дождь, и все-таки Анжелика задержалась на ступеньках дворца, прежде чем с сожалением сесть в карету.
Глава 3
Кажется этот безумный день никогда не кончится и будет повторятся раз за разом! Вызванный в отель дю Ботрей Великий Матье посмотрел рану Флоримона, назвал ее царапиной, прописал мазь и красное вино, мазь прикладывать к ране, вино — ко рту. Анжелика настояла, чтобы сын носил руку на перевязи и пока не ездил верхом. Но ее беспокоила не только рана Флоримона, но и его душевное состояние. Она видела, что сын опять переживает случившееся с ним и не может успокоиться. Она позвала его в оранжерею для разговора.
— Король ведь объяснил, что ты дворянин! Разве его слов тебе мало?