— Я не член Академии, сир, я скромный помощник господина Кольбера по культуре. Готов рассказать сказку или прочесть мою поэму «Прогулки разума и кольца короля», она еще не опубликована.
— Как решат дамы, — ответил Людовик XIV, и Анжелике показалось, что он задержал на ней взгляд дольше, чем на других.
— При всем уважении к вам, сир, моему кузену, я предпочту сказки, которые только что расхваливал месье Перро, — решительно заявила Великая Мадемуазель.
Король уже открыто посмотрел на Анжелику, сидящую чуть сбоку от него. На лице его была улыбка, которая предназначалась вроде бы ей, а вроде бы и всем остальным. Она заподозрила какой-то подвох, но любопытство пересиливало опасения.
— Предлагаю оставить выбор на усмотрение автора, — все же сказала она в ответ на его взгляд.
— Мне доводилось слышать о сборнике сказок, кажется, "Забавы для малых ребят" некого итальянца Базиле, это прелюбопытнейшие сюжеты, — заметил герцог де Вивонн.
— Сказку! Сказку! — защебетали дамы.
Шарль Перро поклонился еще раз и, отставив руку в сторону, начал рассказ:
— Итак, это история о принцессе, которая знает кто она есть, но по началу никто не верит в то, что она самая настоящая принцесса.
— Разве сказка не должна быть в стихах? — удивилась Великая Мадемуазель.
— Я отдаю предпочтение прозе, — рассказчик немного смутился, но продолжил:
— Жил-был принц, был он известен далеко за пределами своей страны, жил он в прекрасном дворце, в жизни сопутствовали ему слава и удача. Но хотелось ему отдать свое сердце принцессе, только самой настоящей. Сколько повидал он принцесс самых разных, да были ли они настоящие? До этого он никак добраться не мог; раз за разом разочаровывался и очень печалился, — уж очень ему хотелось разыскать настоящую принцессу, достойную его во всех отношениях.
Раз вечером разыгралась непогода над дворцом: молния так и сверкала, гром гремел, а дождь лил как из ведра, ужас что творилось!
Вдруг в двери постучали, и принц пошел отворять.
У дверей стояла принцесса. Боже мой, в каком она была состоянии! Вода бежала с ее волос и платья прямо в туфли, она дрожала и даже лицо ее с прекрасными изумрудными глазами было совсем бледным, а она все-таки уверяла, что она настоящая принцесса! А как понять, правда ли это?
Слова принцессы вдохновили принца на решительные меры. Не сказав гостье ни слова, он велел в спальне снять с постели все тюфяки и подушки и положить на доски... — Шарль Перро прервал свой рассказ. — Дамы и господа, как вы думаете что он положил?
— Меч против искушения, как в древности!
— Яства, чтобы ночью подкрепиться!
— Священное Писание!
— Мадам и месье, вы не угадали, — покачал головой рассказчик.
В зале на специальных столах были выставлены фрукты для легкого перекуса. Кто-то подбросил в руке апельсин, и месье Перро поклонился в его сторону.
— Неужели апельсин?
— Ближе, ближе!
— Это было яблоко, как у Париса и Афродиты!
— Нет!
Король сделал знак Шарлю Перро продолжить рассказ.
— Принц велел положить на доски, — Перро достал из кармана стручок гороха, раскрыл и всем показал, — горошину!
Вздох удивления пронесся по залу.
— Горошину! Не может быть!
Шарль Перро с поклоном передал горошины королю. Он подержал их в руке и с улыбкой положил на столик рядом со своим креслом. Все уставились на них, а горошины спокойно лежали, будто ждали своего предназначения.
— А поверх горошины принц велел постелить двадцать тюфяков, а еще сверху двадцать пуховых перин.
На эту постель и уложили принцессу на ночь.
Утром ее спросили, как она почивала.
— Ах, очень дурно! — сказала принцесса. — Я почти глаз не сомкнула! Бог знает, что у меня была за постель! Я лежала на чем-то таком твердом, что у меня все тело теперь в синяках! Просто ужасно!
Тут-то все и увидали, что она была настоящею принцессой! Она почувствовала горошину через сорок тюфяков и пуховиков, — такою деликатною особой могла быть только настоящая принцесса.
Принц был в восторге и женился на ней. Теперь он знал, что берет за себя настоящую принцессу! А горошину отдали на сохранение в королевское собрание редкостей. Знайте, дамы и господа, что история эта истинная!