— Одно дело, что думает король, другое дело, что я чувствую, — прошептала задетая за живое Анжелика.
— Мужчинам что-то объяснять бесполезно, их нужно любить. Слушайте внимательно! Если вы хотите, чтобы мужчина полюбил вас, надо чтобы он поверил, что его любите вы, даже если вы его не любите, — наклонился к ее уху маркиз. — А для того, чтобы он поверил, вы должны на протяжении длительного времени вести себя так, как будто вы его любите. Но если вы это будете делать, то в результате вы его будете любить. Помните об этом! Человеческая голова так устроена, что если вы в течении длительного времени выполняете какие-то действия, то в результате она их начинает воспринимать, как абсолютную реальность независимо от того, что было до того, как вы начали это делать.
Его слова, волосы его светлого парика аллонж, его серые глаза, под которыми уже наметились синяки то ли от неумеренного потребления вина, то ли от недосыпаний, кололи ее словно иголки. Навязчивый запах пудры для парика лез в нос.
— Пегилен, хватит! Отпустите меня, я тороплюсь на карточную игру короля. Зачем вообще вы говорите мне все это?
— Может быть потому что я помню, что у вас под юбкой отнюдь не русалочий хвост, — он резко отпустил ее руку и в одно мгновение принял легкомысленный вид баловня судьбы. — А вообще, милочка, не переживайте за меня! Тяжело в Версале, легко в опале, фьють-фьють!
Анжелика оставила Пегилена де Лозена чертить в воздухе тростью одному ему понятные узоры. В соседнем зале уже шла игра и собралась внушительная толпа придворных.
Она тут же забыла об откровениях маркиза. Часть придворных были заняты картами, столов было несколько, но их все равно не хватало для всех желающих. Претенденты стояли рядом и болтали с играющими, ожидая, когда кто-то выйдет из игры и можно будет занять свободное место. Играли по крупному, на столах то и дело появлялись мешочки с золотыми луидорами, из рук в руки переходили состояния, особняки, поместья. Часть гостей, не рассчитывая дождаться своей очереди к игорным столам, делились новостями, сплетничали, кто-то увивался за дамами, кто-то назначал свидания. В зале царил легкий гул голосов, однако краем уха собравшиеся прислушивались к тому, что происходит за столом, где играл в карты король.
Анжелика подосадовала на Пегилена, задержавшего ее своей болтовней, и теперь ей придется стоять чуть ли не в последних рядах. Только что на нее были направлены все взоры, а вот сейчас едва обращали внимание.
— Не спешите, мадам, места за королевским столом заняты. Его Величество уже назвал своих партнеров по карточной игре.
В эту минуту Людовик XIV потребовал фруктового щербета на льду, которым он хотел угостить тех, кого пригласил за свой стол, и стоящим в толпе пришлось еще больше потесниться. В образовавшемся проходе ответственные за фруктовую службу кухни короля несли блюда со щербетами. Анжелика воспользовалась толчеей, чтобы пройти поближе.
Тут Анжелика и увидела Атенаис де Монтеспан. Она сидела рядом с королем, по правую руку от него, на месте королевы, острила и улыбалась. Ничто не напоминало в ней ту женщину, которая готова была плакала от бессилия еще совсем недавно. Бросалось в глаза ее великолепное платье из золотой ткани, усыпанное золотой вышивкой и золотыми кружевами, на шее ее сияло великолепное сапфировое ожерелье, пышная прическа намерено была уложена в виде короны. Король угощал всех щербетом, а Атенаис отпускала шутки, и сидящие за карточным столом вельможи и дамы смеялись.
Голос мадам де Монтеспан словно провел границу, которую Анжелика не могла пересечь. Она только могла наблюдать.
— Мы, Мортемары, предпочитаем все самое лучшее. В благодарность за то, что я напомнила Вашему Величеству о лучшем лакомстве в Версале, этом божественном щербете, прошу оказать мне милость и учредить должность носильщика моего шлейфа! Вам понравилось мое платье, господа? Неужели оно не заслуживает самых благородных рук?