Только позже она вспомнила, что не рассказала министру о том, что кто-то пытался подкупить ее служанку, чтобы выкрасть записку князя. Впрочем, может быть это его люди и были, а если даже и нет, скорее всего это уже не важно.
Глава 7
Король прогуливался по парку Версаля. Его окружали архитекторы и живописцы, придворная свита следовала за ними. Сегодня господин Кольбер презентует окончательный план перестройки Лувра. Король выразил согласие, но заговорил о Версале.
— Месье Кольбер, я не человек замкнутого пространства. Как и мой отец, и дед, я человек военный, первый дворянин королевства, как и моим предкам, мне близка жизнь помещика, привязанного к своей земле, к своим лошадям, к своим собакам. Мне, охотнику, ближе замки, окруженные лесами. Посмотрите, на мне сапоги, которыми легче месить грязь, а вы городской житель — в туфлях.
Кольбер потоптался по луже своими лаковыми туфлями, но не мокрые ноги сейчас волновали его. Он не мог сдержать своего сожаления. Сожаления человека, который первым из своего рода попал в Лувр, это место власти, а король из него желает уехать.
— Сир, Лувр — прекрасный дворец, который славится своим великолепием и комфортом, это главное жилище королей со времен Филиппа-Августа. Он находится в Париже, средоточии красоты, силы и власти.
— Вы, друг мой, предпочитаете Париж, а я как и мои предки — сады, леса и водоемы. Париж создан для финансистов и откупщиков. Я же люблю лес, высокие деревья, небо над ними, природу, которая естественна несмотря на кажущуюся строгость линий парка. К тому же Париж с его узкими улицами подвержен опасности пожаров.
— Сир, город можно укрепить, сделать более удобным для жизни.
— Сделать более удобным — хорошо, но никогда город не станет деревней. Что до укрепления Парижа... Нет, нужно укреплять не Париж, а границы королевства, тогда и столице ничего не будет угрожать.
В свите короля люди думают о разном, все в одну ухо слушают монарха, но людей не перестают волновать собственные проблемы. Кто-то думает о вожделенной должности при дворе, кто-то о любовном свидании, кто-то вздыхает о карточных долгах, а кого-то беспокоит что надеть на прием. И все следят кому адресуется милостивый взгляд короля, к кому он благосклонен, кого подвергает немилости, это оценивается и обсуждается между собой.
Как только король выразил несогласие с мнением министра, тут же поползли слухи о скорой опале господина Кольбера, потому что якобы он перестал держать нос по ветру, загордился и не имеет больше ценных идей. Более опытные придворные возражали, что план сделать Лувр более комфортным ничуть не плох, ибо зимой в Версале промозгло.
Король видел и замечал все. Его темные карие глаза из-под полов шляпы оценивали надежды и чаяния его подданных, так же как и виды осеннего увядания версальского парка с остановившимися из-за плохой погоды и холодов фонтанами. Парк засыпал, только иногда приоткрывая глаза, чтобы блеснуть еще ярким боскетом или лабиринтом, которому не страшна осень и зима. Людовик XIV помнил каждую деталь парка и указывал придворным, где обернуться, где посмотреть вдаль, где задержаться подольше. Его фигура в темном плаще, обитом белым мехом была хорошо видна среди свиты.
На очередном повороте их встретили павлины, которые важно ступали по дорожкам, несмотря на осеннюю погоду. Раздались аплодисменты и вздохи восхищения, и так каждый раз, когда они находили маленький шедевр искусства или милую неожиданность.
Анжелика чинно следовала в королевской свите. Вопреки совету Великой Мадемуазель она не хотела подходить к королю сама, но находилась достаточно близко, чтобы Людовик XIV мог заметить ее. Сначала она чувствовал себя неуютно и боялась промочить ноги, но постепенно прогулка отвлекла ее и она поддалась очарованию осенней природы. Оглядывая пространство вокруг она заметила свою приятельницу мадам де Севинье, которая махала ей рукой из боковой аллеи. Анжелика давно не видела ее и обрадовалась возможности присоединиться к ней, чтобы не торчать в одиночестве, надеясь на внимание короля.
Анжелика выразила удовольствие, что снова видит здесь свою приятельницу.