Он помолчал.
— Я увидел вас не только красивой, но и слабой, хрупкой. Как я могу сердиться? Но потом... между нами выросла стена недоверия.
Король прервался. Он, не торопясь, снял перчатки. Анжелика смотрела на его руки, чьи мужские линии сочетались с изящностью спокойных жестов. В руке Людовика XIV появился кинжал. Это было необычно и неожиданно, хотя что может быть более естественно, чем оружие в руках мужчины?
Вдруг Анжелика узнала этот кинжал, и вздох изумления сорвался с ее губ. Это был кинжал князя Ракоци, тот кинжал, который торчал когда-то в полу у ног короля, тот, который она похитила и отдала тайно пробравшемуся к ней князю, тот кинжал, который остался у нее после ареста хозяина, и который она так и не сумела вернуть обратно. Оружие бунтовщика и революционера в сильной и спокойной руке Людовика XIV. Эта рука была создана повелевать и ее полагалось целовать в знак почтения и уважения. Она не могла отвести широко открытых глаз от этой картины.
Анжелика ощущала присутствие рядом с собой человека, наделенного мужской статью и физической силой. Она чувствовала, что энергия, желания и темперамент делали его способным не только на великодушие, но и на мстительность. Даже прощая он никогда ничего не забудет.
Она замерла, опустив голову, ожидая каких-то вопросов, может быть обвинений в измене и предательстве, но царило молчание. Неожиданно Людовик XIV быстрым жестом бросил кинжал в канал. Тот, блеснув на мгновение лезвием в воздухе, через секунду исчез в темной воде.
Король пристально наблюдал за ней. Он глухо сказал:
— Посмотрите на меня, Анжелика. В вашем взгляде не бывает ничего поддельного.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Прочитал ли он в ее взгляде то, что хотел или нет? Но Анжелика знала, что измены и сожаления о венгерском князе, как это было когда-то в гроте Фетиды, там уже не было.
Анжелика стояла совсем близко и чувствовала даже ритм его дыхания, невольно она подстроилась в унисон ему. Осознав это, она смутилась, задержала дыхание, меняя его частоту, и вдруг поняла, что он последовал за ней и тоже стал дышать, как и она.
— Я верю, что не может быть мне врагом та, которую я люблю. Тайна любви нам не подвластна. Она не прекращается по решению разума.
Анжелика смотрела себе под ноги. Слышала ли она действительно его слова, или они были только плодом ее воображения? Она все еще не могла прийти в себя.
— Сир, вы полны неожиданностей, как шкатулка сюрпризов.
— Неужели? Шкатулка сюрпризов здесь кто-то другой. Только она почти никогда не открывается.
Она молчала, а король задумчиво глядел вдаль.
— Мне кажется, линия деревьев в боскете "Песочные часы" не ровная. Как вы считаете, мадам?
— Возможно, но это лишь придает ему особое очарование.
"О, если бы я допустила промашку, сбежала, дав королю оружие против себя, с какой готовностью он бы немедленно ухватился за него, подстегиваемый обидой и ревностью отвергнутого мужчины. Они таковы, мужчины, мужья, любовники, ищут за чтобы ухватиться и сделать тебя виноватой, подчинить себе: изменила, нарушила правила поведения в обществе, не родила наследника, не повиновалась суверену, не так смотрела, не то сказала, чересчур улыбалась или наоборот много плакала."
Она осознала хрупкость и даже призрачность любви. Но без нее невозможно счастье, то о котором мечтает каждая женщина, которое необходимо каждому мужчине. Пока женщина чувствует защиту мужчины она чувствует и его любовь. Но от кого и от чего ее защищать? От прошлого?
Произнесла ли она эти слова вслух? Но король вдруг негромко сказал:
— Бог создал женщину из ребра мужчины под рукой, чтобы быть защищенной, и под сердцем, чтобы быть любимой им.
Она посмотрела вдаль, туда же, куда был направлен взор короля, на женскую фигуру фонтана Латоны.
— Это был бы такой ужас, если бы я куда-то уехала, — прошептала она.
Королевская прогулка продолжалась. Сюрпризы еще не кончились. В стороне от канала среди мраморной балюстрады были установлены небольшие подмостки. На них придворное общество ожидали ярко наряженные артисты труппы Мольера. Кавалеры и дамы остановились в изумлении. Тогда перед ними появился господин Мольер, который низко поклонился королю.