- Я его тесть Нарбеков Эльдар Раджабович.
- А где Темирханов?
- Его нет, он сегодня должен прилететь из Ташкента.
- Каким рейсом?
- Я не знаю. Утренним...
Гребенюк немедленно позвонил в диспетчерскую Аэрофлота и узнал, какие утренние рейсы прилетают из Ташкента. Затем позвонил в Угрозыск.
- Так... Необходимо немедленно группу в аэропорт Домодедово, Темирханов должен прилететь туда, - сказал он и положил трубку. - Черт побери, боюсь, что мы опоздали... А больше утренних рейсов из Ташкента нет, ни в Шереметьево, ни в Домодедово...
- А что он сделал? - поинтересовался Нарбеков.
- Пока он только подозреваемый, - ответил Гребенюк. - И тайну следствия я разглашать не имею права...
- Все же, он наш зять, - робко произнесла Ирина.
- Ладно, - махнул рукой Гребенюк. - Вам скажу, хоть и не имею права... Темирханов подозревается в продаже крупной партии наркотиков... Я повторяю, подозревается... Один задержанный дал на него показания. Вполне возможно, что он оклеветал вашего зятя. А пока мы должны выполнить долг и произвести в квартире Темирханова обыск. Вы понятыми быть не можете, поскольку вы его родственники... Антонов! Найди двух понятых, пройдись по подъезду. Только быстро...
Услышав грозную информацию, Нарбековы многозначительно переглянулись, Эльдар едва заметно покачал головой. Ирина бросилась в спальню к дочери.
- Что там? - спросила Эльмира, приподнимая голову с подушки.
- Там милиция, дочка, - прошептала Ирина. Они за Ренатом. Они будут делать обыск.
На эти слова Эльмира никак не отреагировала. Опустила голову на подушку и повернулась к стене. Ирина вышла.
Высокий и могучий Антонов пошел искать понятых. Тем временем зазвенел мобильный телефон Гребенюка.
- Ах ты, мать твою..., - выругался Гребенюк, выслушав сообщение. Опоздали, - произнес он, обращаясь непонятно к кому. - Да где же там понятые, наконец?!
Из спальни вышла одетая Эльмира и села рядом с родителями на диван.
- Вы жена Темирханова, я полагаю? - спросил Гребенюк.
- Да, я жена Темирханова, - монотонным голосом ответила Эльмира.
- Вы знаете, где он может находиться?
- Нет...
Во взгляде Эльмиры, направленном в стену, Ирина видела некую обреченность. Ей стало до слез жалко дочь...
Вскоре появились и понятые, и начался долгий обыск. Продолжался он несколько часов, и ничего подозрительного в квартире Темирханова найдено не было. Эльдар и Ирина Нарбековы сидели как на иголках, постоянно глядя на дверь. Изредка Ирина бросала на мужа умоляющий взгляд, и тот отводил свой. Он сам не знал, что делать и как вести себя в подобной ситуации... Эльмира же так и глядела в стену, ничего не говоря.
Наконец, обыск был закончен.
- Ладно, - вздохнул Гребенюк. - Товарищи понятые, извините за то, что отняли у вас столько времени. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны...
- А нам что делать? - наконец, подала голос и Ирина.
- Поезжайте домой. И дочь с собой заберите, вижу, что она плохо себя чувствует. А здесь будет засада. Наши сотрудники будут ждать Темирханова. Хотя... Полагаю, что он теперь вряд ли тут появится... Надо объявлять его в розыск...
- Как это не появится?! - вскрикнула Ирина. - Как это понимать, объявлять в розыск?!
- Преступников объявляют в розыск, мама, - нарушила свое долгое молчание Эльмира. - А Ренат преступник...
Родители молча, с ужасом глядели на нее...
6.
...Только Нарбековы открыли дверь своей квартиры, как раздался телефонный звонок. Эльдар поднял трубку.
- Эльдар Раджабович, - послышался в трубке веселый голос Рената. Нарбеков молчал. - Это я, Ренат!
- Да..., - пробасил Нарбеков.
- Я все знаю, - предупредил его расспросы Ренат. - И про обыск, и вообще... Я же просил вас не верить ничему, что обо мне скажут...
- Я не верил... До поры, до времени...
- Плохого же вы обо мне мнения, обидно даже... А, между прочим, все улажено.
- Ты откуда?
- Я в Москве у друзей. И собираюсь ехать домой... Могу себе представить, что там творится. Эльмира у вас?
- Да... Мы только что вошли...
- Ладно. Я еду к вам, забираю её и мы едем домой... На месте все объясню... Передавайте ей привет и скажите, что я люблю ее...
Нарбеков положил трубку и некоторое время молчал.
- Ну что там? - спросила Ирина.
- Говорит, что все улажено... Скоро он будет здесь...
Эльмира молчала, каким-то затравленным взглядом глядела на мать.
- Ну что собираешься делать? - спросил отец.
- Не знаю, папа, - тихим голосом ответила Эльмира. - Ничего я не знаю..
...Тем временем Ренат так же положив трубку, закинул ногу на ногу и торжествующим взглядом поглядел на Кротова. Они сидели в его квартире в Ново-Косино. На журнальном столике стояла бутылка коньяка и лежали несколько апельсинов.
- Будешь? - спросил Кротов.
- Воздержусь, - ответил Ренат. - Надо ждать подтверждения, а напиться ещё успеем...
- Ну ты молодец, честно говоря, не ожидал я от тебя такой прыти, пробасил Кротов и налил себе в рюмку коньяка. - Передач тебе я, во всяком случае, носить не стал бы...
- Ну сплюнь, Валера, сплюнь, - усмехнулся Ренат. - Поглядим еще, что будет дальше.
- Да, проблем ещё много, гораздо больше, чем хотелось бы, - тяжело вздохнул Валерий. - Но некоторую передышку, полагаю, ты себе организовал, а в наше время и это важно. И учти - наша поддержка тебе обеспечена, будь в этом уверен. Только запомни одно - нас нет, мы не существуем в природе. Это залог успеха, остальное приложится...
- Когда повезешь Карабанову деньги?
- Он просил приехать через полтора часа...
- Удивился, что я достал бабки?
- Да не очень... По нему трудно понять, удивляется он или нет. А где достал-то? Мать помогла? - спросил Валерий.
- А кто же еще? Собрала по родственникам денег. Слава Аллаху, у нас ещё сильны родственные связи... Ты бы, небось, копейки не собрал в такой ситуации...
- Откуда нам, в нашем захолустье разве что-нибудь соберешь? рассмеялся Валерий. - Кто я такой по сравнению с тобой? Обычный ворюга, а ты у нас генеральский сынок, баловень судьбы... Поэтому и рискуешь так неоправданно...
- Да, с этим гонцом я маху дал, - вздохнул Ренат. - Нагрел он нас на сто штук зеленых... Да и настучал вдобавок, паскуда... Хорошо, что нужные люди сообщили, знаю, как вести себя...
- И не только сообщили, а и утрясли, как ты говоришь...
- Надеюсь.
- Да, ты чувак везучий. За тобой, как за стеной... Помнишь, тогда, в восемьдесят девятом? Да, если бы не ты... Да..., - вздохнул Валерий и залпом выпил рюмку коньяка, - мы с тобой тогда чуть было не попали под крутейшую статью... Кстати, опять же, по твоей вине... У тебя вообще такой обычай, сначала дел натворить, а потом самому же расхлебывать, своими деньгами, своими связями... Глупость это и неоправданный риск... На кой черт тогда мы связались с этой придурочной Олесей? До сих пор себе не могу простить, что впрягся в эту историю... Можно подумать, баб без неё мало? Сколько мы с тобой перетрахали, вспомнить жутко...
- А я ни о чем не жалею, - спокойно ответил Ренат. - У меня такое правило - никогда ни о чем не желать. Это я только поначалу малость сдрейфил. А теперь ни о чем не жалею... Сделали и ладно, правильно все сделали, нечего всякой прошмандовке выпендриваться перед такими людьми, как я... Подняла шум, оскорбила меня при всех. Кто она такая? Мразь, кусок, тварь подзаборная... Спасибо тебе, братан, хорошо мы её проучили...
- Спасибо твоему бате, что он заткнул рты всем тем, кто мог дать какие-то показания против тебя, - добавил Валерий.
- Да, могучий был человек, царство ему небесное... Десять лет назад скончался, а связи его до сих пор крепки и надежны...
- А что же он застрелился, раз такой могучий?
- Правильно сделал. Он застрелился, дело возбуждено не было. И матери, и мне осталось многое. А так бы все конфисковали. Дело серьезное ему шили, меньше пятнадцати с конфискацией не дали бы... Хищение государственного имущества в особо крупных размерах, превышение служебных полномочий, ещё что-то... Там и вышка была предусмотрена для таких случаев. А так... выстрел в висок, затем соответствующая, грамотно проведенная профессионалами пропаганда, довели, мол, затравили, потом давление влиятельных людей, и все... Нет ничего, ни бати, ни статьи, ни конфискации. А сколько он там мамаше оставил, об этом ведает лишь она сама, да всемогущий Аллах. Она мне толком и не сказала, сколько дала своих, сколько заняла у родственников. Выждала несколько дней, подержала меня в напряжении, а потом эдак молча, с презрением сунула пачку денег и произнесла: "Пятьдесят тысяч, как в сбербанке, можешь не пересчитывать. Иди, торгуй наркотой дальше, сынок... В час тебе добрый... Только больше сюда за помощью не приезжай, нам таких бизнесменов не нужно, сами скоро по миру пойдем..."