Ещё недолго пробыл мужчина на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Вернулся так же через чёрный вход. Все, включая дочь Дэна, крепко спали. Каннингем запер дверь на кухне, оставляя ключ висеть в замочной скважине точно так же, как тот висел изначально.
Завтрак в целом проходил мирно и ровно. В баре было еды достаточно, чтобы каждый выживший не отказывал себе ни в чём, мог наесться и напиться досыта. Дэн сознательно не стал затрагивать волнующую тему об участии Кевина в появлении заражённых снаружи. Но надеялся, что Биртич сам признается и объяснит мотивы собственных поступков, а может, что ещё лучше, развеет страхи и неприятные подозрения, родившиеся у Дэниела в голове. Каннингем всерьёз полагал, что друг если и скрыл от него правду и как-то заставил врать Вову и Митча, то только потому, что ему стыдно. Мужиков тоже совесть мучает, потому они молчат. Вместо того чтобы ругаться, давить вопросами, Дэниел решил дать ребятам время подумать над своими действиями, время осознать их полностью, и только потом признаться самостоятельно и добровольно. Чтобы не было опостылевших ссор и ругани.
Впрочем, вопреки надеждам Дэна, конфликт за завтраком всё же имел место. Ссорились из-за ребёнка – оставаться с младенцем в баре не хотел никто. У всех имелись убедительные отговорки: Вова и Кей боялись прикасаться к детям, Лорэйн — то же самое, плюс она одна знает все коды от замков в своём особняке, а потому остаться с девочкой не может. Митч тоже категорически отказался, называя присмотр за детьми «немужской работой».
— Чёрт бы тебя побрал, Митч! — после часового обсуждения Дэн уже сам переходил на крик, что вообще ему несвойственно. — Ты единственный умеешь обращаться с детьми. Неужели так сложно забыть про мужские-женские работы, а просто сделать полезное дело?
— Я тебе не нянька, уяснил, сопляк! Не нянька и не буду ей! — реднек стукнул кулаком по столу. — Сначала с ребёнком посиди, а потом чего тебе сделать, а? Может мне ещё юбку нацепить и губы накрасить?!
На откровенное поясничание со стороны Митча ответить Дэну было нечего. В который раз мужчина убеждался, что никому его ребёнок не нужен. Но не бросать же дочь в баре одну? Могут вломиться другие выживальщики, мародёры те же — и всё, считай, он потерял не только жену, но и ребёнка. Но если взять младенца с собой, то будет ещё хуже! — как с дочерью на руках с кем-либо драться? А если, не дай бог нужно будет убегать, а он споткнётся? Даже в машине ребёнка опасно оставлять, ведь в любой момент авто может быть окружено заражёнными, что автоматически захлопнет ловушку.
После завтрака Каннингем злился. На всех злился. Почему он рассчитывал на Биртича и остальных, почему думал, что с ними у него больше шансов? Эти ублюдки думают только о себе. Дэн рылся в бездонном рюкзаке, пытаясь достать со дна один из подгузников, но среди вещей ему попалось странное приспособление из тянущейся, но крепкой ткани. Где-то из глубин сознания всплыло название вещицы — слинг-шарф. Далси пыталась рассказать что-то, показывала, как с помощью слинга можно удобно носить ребёнка на груди. Но слушал ли Дэн? Частично он помнил, что нужно каким-то хитроумным способом завернуть шарф вокруг туловища, чтобы в области солнечного сплетения образовался карман — в него и можно поместить дочь. Руки при этом свободны, да ещё и рюкзак можно нести за спиной. Каннингем ухватился за эту возможность, как за спасительную соломинку.
Добрых полчаса потребовалось, чтобы разобраться со слинг-шарфом. Группа уже готовилась выезжать к дому Лорэйн, а молодой отец всё мучился с обмотками ткани — то карман для ребёнка получался маленький, то слишком большой. Ещё через десять минут вроде вышла идеальная переноска, но как теперь внутрь поместить дочь? — пришлось разматывать и думать, как делать правильно.
— Дэн, кончай возиться! — кричал с улицы Кевин уже занявший одну из брошенных машин на парковке. — Тебя одного ждут все!
Ещё минут через десять Каннингем наконец-то вышел к остальным из кухни. На груди ярко-оранжевый слинг с ребёнком, в левой руке — детская переноска, она же детское автокресло, в правой — гвоздодёр, а за плечами рюкзак. Видок необычный, реакции у всех разные — кто-то из выживших восхитился, а кто-то хмыкнул, посчитав дуростью.
— В полном обмундировании, дружище? — улыбающийся Кевин высунулся из окна тачки, чтобы получше рассмотреть Дэна. — Блин, зачем ты все вещи с собой тащишь? Типа, просто оставь в баре — мы же за пушками сгоняем и вернёмся.
Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону Биртича. Молча сел в свой автомобиль на сидение водителя, Каннингем пытался отрегулировать кресло, ведь теперь из-за ребёнка руль оказался слишком близко к животу.
— Алло, приём! Ты слышишь, Дэн? Да ладно… Ты дуешься на меня, что ли? — Кей быстро распознал обиду в друге. — Каннингем, брат, ты чего?
Биртич энергично покинул авто, подошёл к сидящему в машине другу как раз тогда, когда тот разобрался с собственным сидением. Кевин хлопнул ладонью по крыше Nissan’а, чтобы привлечь внимание Дэниела, но тот по-прежнему игнорировал подошедшего.
— Ну я-то в чём тут виноват, чего ты злишься? Я должен был остаться сидеть с твоей дочкой или что? Ты объясни по-людски, до меня, до тупого, не доходит! — Искренность в голосе Кея не оставила Каннингема равнодушным, он глянул на него, но всё ещё молчал. — В чём проблема, друг? Что не так? Лучше скажи здесь и сейчас, потому что, блин, конец света наступил. Чёртов апокалипсис на дворе! Таиться в обиде нет смысла, ведь меня, тебя, да любого из нас вот-вот может не остаться среди живых, прикинь. Скажи в лицо сейчас — второго шанса может и не быть.
Друг говорил так, что как ни пытался, но не мог Дэн рассмотреть в его мимике, интонациях фальшь. Не знай Каннингем того, что друг обманул его с трупами, которых не оказалось за чёрным выходом, то мужчина поверил бы Биртичу полностью.
— Это ты, Кевин, скажи мне, что не так, — жёстко ответил Дэниел, выдерживая пристальный взгляд Кевина.
— Что сказать? Блин, да о чём ты толкуешь? — Биртич упрямо продолжал корчить из себя дурачка.
— Значит, тебе нечего сказать, да?
— Да что за бред, Дэн! Я уже всё тебе рассказал. Что ты хочешь от меня услышать?
Последний шанс признаться товарищ упустил. Дэн словно впервые видел перед собой этого отчаянно врущего человека. Даже если ошибка совершена, если друг и повинен в чём-то ужасном, то стоило Кевину всего лишь честно рассказать Каннингему обо всём — тот бы попытался понять. Попытался, чёрт бы его побрал, оправдать Кея. Массовое убийство не кажется таким уж большим злодеянием в условиях апокалипсиса, всему можно найти смягчающие обстоятельства. Те люди, которых выгнал Кей, могли быть обычным сбродом, уродами и бандитами, а, выгоняя их из бара Биртич, мог всего лишь защищаться. Но если всё было так, почему Кевин молчит и скрывает правду? Неужели совершённое им оправдания не достойно, а потому вместо признания правды, виновник зверства предпочитает его скрывать? Нет, уж слишком страшный портрет вырисовывался поверх некогда лучшего друга. Нельзя делать скоропалительные выводы. Мужчина повернул ключ, заводя машину.
— Ничего. Я ничего не хочу от тебя услышать. Поехали, мы теряем время.
Каннингем развернул свой автомобиль в правильном направлении, ожидая, пока все займут свои места. Неожиданно на свободное пассажирское сидение в авто мужчины уселся Митч. Оправдывал своё решение тем, что в тачке Кевина стало уж слишком тесно. Причём реднек пришёл не с пустыми руками — прихватил с собой пару пистолетов из тех, что вчера показывал Кевин. Одну из пушек старик молча засунул в рюкзак Дэна, даже не спрашивая, нужна ли она ему.