- Если ты купила пальто мне, почему мы его не примерили?
- Я и так вижу, что оно тебе великовато. Немного ушьём, подогнём рукава, и прекрасно проходишь две, а то и три зимы. - Ответила мама.
- Значит, на вырост купила? Теперь мне к этому "мешку", только шляпы "горшок" не хватает. - Я отворачиваюсь, и больше с мамой не разговариваю до самого дома.
А дома мама убирает пальто в шкаф. "Конечно, дело сделано, наступит зима, я буду носить своё старое пальто, а это пусть сама носит". Я сердита, и когда учу уроки - "Смотрю в книгу и вижу фигу". На следующий день я получила двойку по истории, и решила больше не думать об этом несчастном пальто.
Как это часто бывает в Сибири, зима наступила за одну ночь. Было воскресенье, и мама, глядя в окно на сугробы, рассмеялась и сказала:
- Ну вот, спокойно примерим тёплые вещи, а то бы пришлось всё делать второпях.
Тут я с ней согласилась, потому что решила, что ни за что не пойду в школу в новом пальто. Ни смотря, на то, что мама его ушила, и уже на мне подвернула рукава, пальто всё равно выглядело бесформенным и страшным.
- Я похожа в нём на почтальонку тётю Валю, а она вечно ворчит, что ей выдали мужской бушлат. - Сказала я, глядя в зеркало.
- Вот уж не правда. - Отозвалась мама. - Твоё пальто однобортное, а тёти Валина куртка двубортная, и на ней форменные металлические пуговицы, а на твоём пальто синие костяные в тон ткани.
- И это его единственное достоинство - пуговицы в тон ткани. - Проворчала я.
В понедельник утром, вышагивая рядом с мамой и Беатой, которая была одета в моё старое пальто, я радовалась, что на улице темно, и никто толком меня не видит. Зато когда днём мы вышли с Беатой из школы, меня сразу окружили одноклассники. Никто не сказал про мою обнову ни одного доброго слова. Девчонки смеялись, и обзывали меня чучелом огородным. Потом ребята побежали на спортплощадку, играть в снежки, и я побежала вместе со всеми. Стоит ли говорить, что Беатка увязалась за мной.
Когда мы добрались до дома, мама уже приготовила ужин и ждала нас. Мы предстали перед ней грязные, как поросята из лужи. Дома было жарко натоплено, и растаявший снег стекал с моего нового пальто тонкими струйками на только что вымытый пол. Мама смотрела на нас, не отрываясь, потом сказала: "Свинтус грандиозис", и зарыла лицо руками. Беатка с криком: "Это всё она, Эрика!", бросилась к маме, уткнулась в её колени и заревела. А я выкрикнув: "Я просила у тебя телогрейку! Был бы дома папа, он бы не позволил тебе одевать меня в это страшное пальто!", скинула у порога это самое страшное пальто, и убежала в комнату.
После ужина мы все вместе чистили моё новое, и старое, теперь Беаткино пальто. А когда мы их повесили сушиться возле печки, мама тихо сказала: "Был бы дома папа, было бы две зарплаты", и ушла в свою комнату проверять тетради.
Конечно, деваться мне было некуда, и я проносила это синее пальто всю зиму, и следующую тоже. Пальто мы называли "свинтус грандиозис", и я всё время подтрунивала Беатку, что "свинтус" скоро перейдёт к ней по наследству. Беатрка фыркала, и ничего не отвечала.
Я собирала в огороде малину, когда увидела, что к дому подошли какие-то люди - мужчина с рюкзаком за плечами, и пожилая женщина в соломенной широкополой шляпе с маленьким чемоданчиком.
- Ма, к нам кто-то пришёл! - Крикнула я. - И я не знаю этих людей.,
- Как тебе не стыдно, Эрика! - Сказал мужчина. - Ты не знаешь своих папу и бабушку?
У меня затряслись руки, я выронила ведёрко с малиной, и упала на колени, не в силах сдвинуться с места. А к калитке уже бежала мама, а Беатка, по своему обыкновению, ревела на крыльце.
Прошло несколько дней, прежде чем бабушка учинила проверку нашего общего с Беаткой гардероба. Достав "свинтус грандиозис", она встряхнула его и спросила: "А это что такое?" Бабушка была портнихой, и укоризненно поглядев на маму, заявила, что заберёт это безобразие с собой в Томск, и подумает, что с ним можно сделать. Мама только вздохнула, а потом тихо сказала:
- Ты же знаешь, как я не люблю покупать детям поношенные вещи. А вдруг они принадлежали умершему человеку. А это было новое, пусть и уцененное.
Папа привёз с собой крупную сумму, заработанных в тюрьме денег, и на следующий день мы поехали в Нарым за покупками. Нас с Беаткой одели с ног до головы, и я на долгие три года забыла про свой "свинтус грандиозис".
Когда я уезжала в Томск поступать в институт, то не стала брать с собой тёплые вещи. Я планировала ещё вернуться домой, отдохнуть перед началом занятий, если поступлю. А если не поступлю, то само собой, пришлось бы возвращаться. Но после вступительных экзаменов, мне предложили поработать вожатой в пионерском лагере, и я написала родителям, что просто не успею съездить домой, и просила привезти мне тёплые вещи. Отец ответил, что приедет в Томск, сразу после того, как комиссия примет школу после капитального ремонта. Мой дорогой папа, сразу после Нового года, был назначен исполняющим обязанности директора школы, потому что бывший директор скоропостижно скончался за новогодним столом.