— Это все? — спросил Лаворски. Я кивнул. Он снова посмотрел на Имри.
— Я ему верю,—сказал Имри. Все молчали.—Это все, что нам нужно было' знать. Сначала Калверта, мистер Лаворски? — Эти люди зря времени не теряли.
Я быстро произнес:
— Два вопроса. Прошу ответить напоследок. Я профессионал. Мне нужно знать. Не знаю, понимаете ли вы меня.
— Даю вам две минуты,— улыбнулся Лаворски.— Не тяните время. У нас много дел.
— Где сэр Энтони Скурас? Он должен быть здесь.
— Он здесь. Наверху в замке. Вместе с лордом Кирксайдом и лордом Чарнли. «Шангри-ла» стоит у западного причала.
— Правда ли, что вы и Доллманн разработали весь план, подкупили Чарнли, чтобы заполучить секретную информацию страховой компании; что вы — или скорее Доллманн — поручили капитану Имри набрать банду головорезов; что вы отвечали за захват и потопление судов и за дальнейшее извлечение ценного груза? Правда, что именно вы стоите, впрямую или косвенно, за гибелью наших людей?
— Сейчас слишком поздно, чтобы отрицать очевидное,— снова загоготал Лаворски.— По-моему, мы поработали неплохо. Верно, Джон?
— Прекрасно,— сухо сказал Доллманн.— Мы зря тратим время.
Я обернулся к Шарлотте Скурас. Дуло пистолета все еще было обращено в мою сторону. Я сказал:
— Получается, что меня должны убить. Раз уж моя смерть на твоей совести, лучше будет, если ты лично доведешь дело до конца.— Я опустил руку и приставил ее руку с пистолетом к своей груди.—Только поскорее, пожалуйста.
В полной тишине слышалось только приглушенное урчание двигателя «Файеркреста». Взгляды всех присутствующих в этот момент были обращены на нас. Я стоял к ним спиной, но знал, что только так и может быть. Я хотел, чтобы все смотрели именно на нас. Дядюшка Артур сделал шаг к правой двери рубки и сказал быстро:
— Ты с ума сошел, Калверт? Она же убьет тебя! Она с ними заодно!
В карих глазах стоял ужас. Другими словами не скажешь. Это были глаза женщины, которая сознает, что ее мир рушится. Палец соскользнул с курка, пальцы медленно разжались, и пистолет упал на палубу со стуком, который эхом отозвался под каменными сводами ангара. Я взял ее за левую руку и сказал:
— Похоже, что миссис Скурас не совсем готова к этому. Боюсь, что вам придется подыскать кого- нибудь еще, чтобы...
Шарлотта Скурас закричала от резкой боли, зацепившись ногами за стальной порог рубки. Может быть, я действительно переусердствовал, втолкнув ее внутрь, но было слишком поздно, чтобы рисковать.
Хатчинсон ждал в рубке и подхватил ее, прежде чем она упала на пол, одновременно опустившись на колени. Я бросился за ней в ту же дверь, как член национальной сборной по регби, который приземляет мяч за линией ворот соперника в тот момент, когда дюжина повиснувших на нем защитников пытается этому помешать. Но дядюшка Артур оказался еще проворнее меня. У него было сильнейшее чувство самосохранения. Падая, я успел схватить рукой специально включенный мегафон, положенный в рубке.
— Не стрелять! — усиленный голос громыхал, отражаясь от каменного свода и деревянных стен ангара.— Если начнете стрелять, погибнете! Один выстрел, и всем конец. В спину каждого из вас направлены автоматы. Обернитесь, только медленно, и сами увидите.
Я слегка приподнялся, осторожно выглянул сквозь лобовое стекло рубки, встал на ноги, вышел на палубу и подобрал лежащий автомат.
Подбирать автомат было абсолютно ненужным и совершенно лишним из всего того, что мне довелось проделать за эти дни — в ангаре было изобилие автоматов. Двенадцать автоматов поблескивали вороненой сталью в стальных руках двенадцати бравых парней. Они стояли полукругом в дальнем конце ангара лицом к нам. Здоровые, спокойные, солидные парни, одетые в шерстяные береты, пятнистые комбинезоны и тяжелые ботинки на резиновой подметке. Их руки и лица были черны как уголь. Белки глаз ярко выделялись на лицах, словно у вымазанных сажей клоунов на маскараде. Правда, на этом сходстве с маскарадом заканчивалось.
— Руки вдоль туловища, оружие бросить! — приказал человек, стоящий в центре группы. Его ничем нельзя было отличить от остальных.— Только осторожно, без резких движений. Медленно опускаем руки, бросаем оружие и стоим смирно. Мои ребята — хорошо тренированные коммандос. Их учили стрелять по подозрению. Они умеют только убивать. Калечить и ранить они не приучены.