Хуннская держава стала грозным противником самого мощного государства Восточной Азии — китайской империи Хань. Отношения с Китаем стали главным направлением внешней политики Маодуня и всех последующих хуннских шаньюев. При завоевании Ордоса Маодунь-шаньюй «обратно взял все земли», некогда захваченные китайцами. После покорения многочисленных кочевых степных племен военная мощь и численность хуннской армии значительно возросли. «При Модэ [Маодуне] Дом Хунну чрезвычайно усилился и возвысился; покорив все кочевые племена на севере, на юге он сделался равным Срединному Двору»{11}. Осознав свою возросшую военную силу, шаньюй Маодунь не преминул использовать ее против империи Хань.
Свой первый военный поход в Китай хунну совершили в том же, 201 г. до н.э., в котором шаньюем Маодунем были покорены все кочевые племена Великой степи. Китайский император Гао-ди воспринял хуннскую опасность всерьез. Он собрал огромное войско и самолично возглавил поход против кочевников, желая уничтожить «варваров» одним мощным ударом, подавить их своей многочисленностью. Шаньюй Маодунь принял вызов. Искусно маневрируя и отступая со своими всадниками на быстроходных конях, он смог заманить китайское войско в западню, в теснину, окруженную горами, где окружил передовой отряд китайского войска во главе с самим императором.
На протяжении семи дней авангард китайской армии не мог вырваться из окружения, и остальная многочисленная китайская рать не смогла прорвать кольцо окружения, спасти императора и доставить голодающим воинам съестные припасы. Положение было критическим, ханьской императорской армии грозила голодная смерть, полный разгром, позорный плен. После такой ошеломляющей победы у ног шаньюя Маодуня лежала бы вся обезглавленная и обезоруженная империя Хань с ее многочисленным населением, городами и возделанными полями.
Однако кочевников погубила алчность. Китайцам каким-то образом удалось пробраться в ставку шаньюя, подкупить яньчжи, супругу Маодуня, чтобы она уговорила ее своенравного мужа и повелителя выпустить императора Гао-ди с войском из окружения. При том что был известен свирепый нрав хуннского владыки, который без малейших колебаний выстрелил в своего отца, казнил мачеху и младшего брата, рубил головы недогадливым старейшинам и воинам, отдал одну из своих «любимых яньчжи» правителю дунху, затея китайцев и самой не в меру алчной супруги может показаться безрассудной. Однако, как ни странно, Маодунь-шаньюй дал себя уговорить и выпустил императора и ханьское войско из окружения. Возможно, яньчжи действовала не самостоятельно, а с негласного согласия шаньюя, которому китайцы обещали заключить мир на самых выгодных для хунну условиях.