— Видать, ты плохой воин Фулкар, коли Царь Царей и мой двоюродный брат Мокосай не стал брать тебя в битву… Но я вижу, что ты очень даже любишь поесть!
Ну, кажется, все понятно. Лга’нхи, после того как мы провели обряд «двоюродного братания», видать, счел своим долгом защитить родича. И делает это сейчас с присущим ему изяществом носорога и деликатностью падающего на голову рояля.
…Хотя, конечно, вынужден признать, в местных условиях намек на «любишь поесть» весьма изыскан. Тут ведь, помимо Фулкара, еще хватает приглашенных иратугцев, также не участвовавших в Битве. И скажи Лга’нхи что-то вроде «приперся на пирушку, где тебе не место», он бы обидел слишком многих. А тут— верх каменновековой дипломатии — тонкий намек, который поняли все, однако позволяющий сделать вид, что относится он исключительно к персоне Фулкара.
Однако, признаюсь, это не совсем то что мне сейчас нужно. Это ведь даже не то что «разрубить гордиев узел», это буквально «измочалить его дубиной», надо бы мне вмешаться и…
— Кажется ты тоже отдаешь дань мясу горного козла, усыпанного заморскими специями? — попытался Фулакар перевести все в шутку. И по всем правилам пиршественного этикета Лга’нхи сейчас должен был бы принять это, изобразив радостный смех. Иначе прослыл бы жутким невежей и дикарем.
Но кажется, Великий Вождь Ирокезов даже не пытался выиграть конкурс на Мистера Обходительность и Этикет. И репутация вежливого и изысканного джентльмена его явно не заботила. Скорее даже наоборот, он старательно поддерживал образ злобного и сурового дикаря. Так что вместо улыбки и натужного смеха Лга’нхи взревел что-то вроде «Я сам и убил этого козла» и «Как ты смеешь попрекать меня куском мяса? Трус!» После этого в зале внезапно наступила мертвенная тишина.
После таких слов либо должен был последовать вызов на поединок, либо репутация Фулкара окончательно падала в небытие. Урон авторитету того, кто снес бы такое оскорбление, был бы нанесен столь чудовищный, что даже надеяться на то, что за ним кто-то пойдет как за Вождем, он больше и мечтать не мог.
И Фулкар прекрасно понимал это. Я видел, как побелели его пальцы, впившиеся в толстые доски стола. Слышал, как скрипят его зубы. Видел, как в нем борется желание разорвать обидчика на куски, и… И прекрасно понимал, что он сейчас чувствует. Даже несмотря на то, что расстоянием между местом, где сидел Лга’нхи и Фулкаром было не меньше трех метров, мой брательник буквально нависал над ним. Огромный, как «старший брат», с такими же налитыми кровью и горящими от ярости глазами, шрамированной рожей, этим жутким ирокезом на голове, делающим его еще выше, в обшитой скальпами одежде, а главное, — с репутацией отмороженного и непобедимого истребителя героев.
— Э-э-э… я… Ну в общем… Стоит ли так горячиться, Вождь Лга’нхи? — Жалкий лепет из уст Фулкара, и то, как сидящие рядом с ним соратники попытались отодвинуться от своего прежнего вождя как можно дальше, ясно дали понять всем, что «проблемы Фулкара» в Иратуге больше не существует… Да и Виксаичи после такого позорного разгрома своего вождя вряд ли теперь скоро затеют какие-либо бЫчки с законной Властью. Им еще долго придется тупо восстанавливать репутацию семьи.
…А я почему-то чувствовал себя дураком. Идеям Бот’анизма явно не суждено было восторжествовать в этом конкретном случае. Пока я продумывал и фантазировал о хитрых комбинациях, на школьный двор вышел главный хулиган школы и, небрежно отодвинув со своего пути хилых бот’аников, тупо построил всех остальных хулиганов исключительно с помощью грубой тупой силы, свирепости и злобы.
…М-да, это каменный век, детка! В местной дипломатии, к сожалению, сила мышц и внешние габариты еще имеют куда большее значение, чем изысканные хитрости и интриги. И как тут обладателю мощного интеллекта жителя 21 века и его же хилых мышц не чувствовать себя дураком?
Утром встал довольно рано… Ну, в смысле, для состояния «послепира». Окошек в отведенном мне помещении было совсем даже не богато, местная архитектура такими излишествами не изобиловала, но и в те несколько щелей, что заменяли тут окна, уже бил довольно яркий дневной свет. Кошмар!
Вообще, как я заметил, жизнь во Дворцах —это отдельная песня. Даже в этом дремучем, затерянном в безбрежном океане времен веке. Обычная-то жизнь почти все время проходит на природе, и хошь не хошь, а подчиняется ее ритмам и требованиям. Ну, вроде, вставать с первыми лучами солнца и ложиться с приходом темноты. Или одеваться удобно и по погоде, а еду лопать тогда, когда это не мешает основной работе.