— Нет, — немец отрицательно покачал головой, — Просветите, господа-товарищи?
— Али Демир, выходец из Курдистана[2], - вздохнул и пригубил коньяк Михаил, — Мирянские террористические группы с ним старались особо не связываться, потому что это чёртов чародей, а они как-то по большей части материалисты и о магии знают только то, что это плохо, и Кораном не сильно поощряется. А вот этого Али не сковывают нормы морали и Корана. Из последнего и крупного на его счету три взрыва в Магрибе: Алжир, Тунис и Марокко. Направлены акции были ровно на волшебников, миряне не пострадали вовсе, — он на всякий случай посмотрел на немца и уточнил, — Кайнцауберы. Потому особо эти акции не разошлись, но волшебники в курсе. По официальной версии, этому выродку нужен хаос, боль и страх. Все три взрыва это были переговоры между арабскими и европейскими волшебниками, в Марокко погиб испанский представитель, в Алжире погиб француз, в Тунисе француз был тяжело ранен.
— Интересная личность, — произнёс Виктор.
— Ещё одна акция Али состояла в нападении на выездное занятие школы Уагаду. Погибло двое взрослых и одиннадцать детей, — глава аналитиков W&C внимательно следил за реакцией собеседника, но на лице того ничего, кроме удивления не было написано.
— Потому эта выходка Ректора Шармбатона выглядит глупо, — пробасил Свят Вениаминович.
— Я предполагаю, что у Мустафы не один отряд, который можно расположить во Франции, но как только в Шармбатоне появятся первые представители африканского континента, я в первую очередь про взрослых говорю, — Михаил покатал в бокале коньяк, — И они увидят Али или его бойцов. Как ты думаешь, Виктор, через сколько времени Шармбатон станет полем боя?
— Студентов жалко, — поморщился тот, — Попадут под раздачу.
— Только это не наша война, — отпил коньяк глава W&C.
— Надеюсь, вы этого не скажете про наш контракт? — немец с подозрением посмотрел на него.
— У нас чёткие инструкции не идти на прямую конфронтацию с турками первыми. Пока это вообще никак не противоречит контракту с тобой, — ответил Михаил, — Но ты так и не ответил на насущный вопрос, репрессии уже провёл?
— Их Фавр де Поль начала, когда убила мракоборца, который состоял в Аненербе.
— Очень удобно не откачивать пострадавших вовремя, — ехидно пробасил Свят Вениаминович, — Всегда можно сказать, что банально не успел, да?
— Ну, мы не старались успеть и не успели, — пожал плечами Виктор, — Вы же передали информацию, что только один был под воздействием из моих людей, а второй добровольно пошёл за этим Иржи. Вот мы и того, кто был под воздействием, сейчас лечим от перелома черепа. А второй уже на кладбище. Погиб при исполнении. Героическая смерть, между прочим.
— Кстати, — поднял вверх бокал Романов, — А куда делась девочка Мирбах и наш сотрудник?
А… — Шваниц замялся и спешно отпил свой коньяк.
— Сам по себе он не очень важен для нас, — Свят Вениаминович внимательно глядел на немца, — Но он очень важен для одной нашей сотрудницы.
— Они вдвоём с девочкой в безопасном месте, — Виктор внимательно посмотрел на Салтыкова, но быстро отвёл взгляд и отпил из бокала, — Коллеги, я не могу сказать, где они и у кого.
— Если окажется, что ты их прячешь под кроватью, я даже не удивлюсь… — картинно закатил глаза Михаил.
— Нет, они не в Берлине! — всплеснул руками глава мракоборцев Германии.
— Нужно будет, чтобы ты сопроводил нашу сотрудницу в это место, а потом их обоих вернул обратно, — пробасил Свят Вениаминович.
— Я отведу, но не прямо сейчас, мне нужно у этого места уточнить, можно ли так сделать? Я не хозяин его.
— Кого? — на него посмотрел удивлённый глава аналитиков W&C.
— Места этого, — скривился немец.
— Смешная шутка, жаль, не вышла, — поджал губы Михаил.
— Зачем ты смеёшься над Виктором? — в голосе Салтыкова сквозила ирония, — Он же управляет департаментом, в котором множество инфильтратов Аненербе, какой-то турок выписал в его страну с Ближнего Востока известного террориста-чародея, под его личиной разгуливают неизвестные волшебники, а тут ты ещё?
— А ещё у меня госпереворот на носу, — ворчливо отозвался Виктор.
— Ты или тебя? — максимально искренне, как был способен, спросил Романов.
— Якоб Притвиц, глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф, задумал на собрании Бундестага свергнуть Августу фон Вальдбург.
— Какая незадача, — картинно покачал головой глава аналитиков W&C.
— Виктор, я напомню, — Свят Вениаминович отпил коньяк и внимательно посмотрел на немца, что тот аж поёжился, — У нас контракт с тобой, лично с тобой. При попытке кого бы то ни было, кроме тебя, начать нами командовать, этот кто-то чрезвычайно сильно удивится. Если будет упорствовать, то в последний раз в своей жизни.
— Это намёк на то, чтобы я сохранил свою жизнь? — усмехнулся Шваниц.
— Это намёк на то, чтобы ты объяснил своим союзникам правила, — Михаил стал совершенно серьёзен.
— Мне нужно, чтобы вы выделили бойцов для охраны собрания Бундестага.
Комната погрузилась в тишину, оба русских обдумывали предложение немца. Наконец Свят Вениаминович, посмотрев в почти опустевший бокал, пробасил:
— Ты знаешь, что у нас почти нет бойцов, а мы твои три городка прикрываем ещё, — ворчливо отозвался Михаил.
— Мне очень нужны ваши бойцы будут в Бундестаге, кто знает, что может случиться? — взволнованно дёрнул головой Виктор, — У нас вон Притвиц переворот готовит, у нас Аненербе, они, скорее всего, с ним спелись, ещё и турки эти. А всем своим мракоборцам я доверять не могу.
— Репрессии неизбежны, — усмехнулся и огладил бороду Салтыков. Шваниц кивнул его словам.
— Ты про французов забыл, — произнёс Романов.
— Фавр де Поль выпустят, — кивнул головой немец, — Мне не нужны во Франции популистские дуры у власти, эта дура, вроде, нормальная.
— А глава мракоборцев Германии уже отвечает за правителей других государства? — снова усмехнулся глава W&C.
— Я отвечаю за безопасность моей страны.
— Мне одному кажется, что наши бойцы в Бундестаге нужны не только для возможной обороны? — Михаил хитро прищурился, глядя на их гостя.
— Собрание через три дня, — улыбнулся тот, — Нам всем нужно подготовиться.
— Для подобной подготовки нам нужно получить разрешение Москвы, — пробасил Салтыков.
— Я надеюсь, за три дня его можно получить?
Свят Вениаминович пожал плечами и загадочно улыбнулся.
Романов отсалютовал бокалом Шваницу и допил свой коньяк.