Вновь тучи собираются над нами,
Вновь мирный труд готов нарушить враг.
Но начеку всегда стальные птицы,
Хотя спокоен их суровый лик,
Они стрелой готовы в воздух взвиться
И на врага бесстрашно устремиться,
Чтоб сокрушить его стремленья вмиг.
Над лётным полем тишина повисла
И белые барашки облака.
Лей, солнце, с неба ливень золотистый,
Дари всем людям радость свысока!
* * *
Подъём
идёт.
Встаёт
народ.
Но нет,
не сорок
пять,
А целых
пять,
а то и
Пят –
на –
дцать.
Зарядка –
загадка.
Идём
опять
на стадион –
гулять.
Надо же
глаза
раскрыть:
Земляк,
оставь-ка
докурить.
На завтрак
идём –
песню поём.
Каши
пожуём,
чаек
попьём.
Идем назад –
веселы
глаза.
Голос
звонче,
поем
громче.
Построение –
мучение.
– Что, на стоянку?
– Нет,
на гильотину.
МИНИАТЮРЫ, АФОРИЗМЫ, ЖЕЛЧИЗМЫ, ФИЛИППИКИ, АССОЦИАЦИИ
Любовь к Родине — это стремление хоть что-то сделать во благо её. Поступком, словом. Словом, случается, не всегда хвалебным.
Боюсь, совесть человека не зависит от воспитания. Не взрастёт в ребёнке совестливость, если в нём преобладает заложенный природой, переданный через родителей хватательный рефлекс.
* * *
Совесть не появляется и не исчезает. Если когда-нибудь куда-нибудь что-нибудь забыли положить, то по прошествии дней искать там бесполезно.
* * *
«Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Не надо путать хрен с пальцем. Пальцем ковыряются в зубах, а хреном совсем в другом месте. Ум и сообразительность — не одно и то же. Хватательный рефлекс не есть ум.
* * *
Миром правит не ум, миром правит совесть. Применительно к нашей азиатской стране это то, что олицетворяет её отсутствие, – бессовестность. Иначе как объяснить, что там наверху расцветают бесноватые жириновские, хваты чубайсы, пустобрехи бабурины, инфантильные косачёвы и прочий балласт рогозины.
* * *
Совесть совести рознь. Для иного совесть — нечто как манишка, которую можно надеть, можно снять по необходимости. А для другого совесть осязаема, ощутима, как присутствующая рядом мать, против которой не поднимется рука обидеть её.
* * *
В новейшие времена, когда, перечеркнув вчерашний коммунизм, мы стали возрождать религию, уже нет нужды рассуждать о свободе совести, которая в бытность воспринималась в ином смысле. Теперь свобода совести означает: хочешь — имей ты эту совесть, не хочешь — не имей. Вон, всяким кандидатам, депутатам, министрам, зачем им она? Они и свободны от совести.
* * *
Мораль не ограничишь жёсткими рамками. Она, как проститутка, которая ляжет и под героя, и под злодея; как адвокат, который защищает то безвинно осуждаемого, то насильника. Мораль зависима и от времени, и от места, и от обстоятельств, потому двулична. Столетия тому, как прописано в заповедях: не убий. Но поп Алексий и сегодня с видом праведника благословляет тех, кто отправляется на Чеченскую войну. Осуждавшееся вчера сожительство вне брачных уз сегодня именуется как вполне пристойное: гражданский брак. Вякни какой-нибудь Жириновский или тот же поп Алексий, что мать – это плохо, матерей надо убивать, и паства, носительница морали, примет слова к исполнению.
* * *
Я очень рассеянный, потому никогда ничего не забываю. Разве что иногда, например, день своего рождения.
* * *
Тем и день пригож, что грядёт после смурой ночи. Нет худа без добра.
* * *
Чтобы делать добро, много ума не надо. А вот, чтобы не делать зло, хоть какую-то закваску там, основное предназначение которой — носить шапку, иметь желательно. Неспроста ведь от добра добро не ждут. И, хотя не причинённое зло может остаться незамеченным, лучше думать не о добре, а о том, как бы не навредить.
* * *
В одну и ту же реку дважды не войдёшь, а в одно и то же болото — добро пожаловать!
И двадцати лет не прошло, как были распущены коммунистические партячейки, а в умах, теперь уже единоросcов, зачервивела идея создания своих организаций на предприятиях.
* * *
Спокон веку мы оставались в противостоянии с цивилизованным миром – с проклятущими капиталистами. А теперь уж и не знаешь, как кого именовать, потому что сами — непонятно кто. Но послушаешь говорильню наших власть имущих сегодня: правда непременно на нашей стороне. Только вдруг обнаруживается, что, опять, благополучие почему-то по ту сторону.