Через минуту они мчались в сторону дома. Сергей никак не хотел успокаиваться и продолжал бормотать себе под нос различные проклятья. Стас, глядя перед собой, вспоминал отрешенность и обреченность, с которыми девушка смотрела на него. Ни капли страха, сплошное горе.
— Разворачивайся! — скомандовал он.
— Что? — Сергей во все глаза уставился в зеркало заднего вида, словно пытаясь понять, не успел ли друг чем-то обдолбаться. — Мы почти дома!
— Разворачивайся! Или вылезай нахрен, я сам сяду за руль! — твердо повторил Стас.
Сергей резко крутанул руль, пересекая две сплошные и вдавил педаль газа в пол, выказывая этим свое недовольство. Обратная дорога не заняла много времени и, спустя несколько минут, автомобиль замер как вкопанный возле того же перекрестка.
Девушка, свернувшись калачиком, лежала на лавке, в то время, как возле неё, похотливо расстегивая штаны, стоял маргинал, плотоядно улыбаясь и предвкушая быстрый перепихон.
Сергей, глянув на матерящегося Стаса, резко выскакивающего из машины, достал травматический пистолет из бардачка и побежал догонять друга. Как бы они не препирались, Сергей всегда готов был прийти на помощь Стасу. В свое время, когда все отвернулись от него, только Стас остался рядом, помогая преодолеть тяжелый жизненный период. Нет, они не были любовниками, их связывала только крепкая мужская дружба.
— Эй! Куда прешь? В очередь! Я первый нашел эту дырку… — дыша перегаром залепетал мужик, пытаясь сфокусировать взгляд на девушке.
— Если ты сейчас, по-хорошему, не уберешься отсюда — я тебе обещаю массу неприятных, но незабываемых моментов! — прорычал Сергей, покачивая травматом. — Могу заверить тебя, что после знакомства с ним, больше не сможешь тыкать свой стручок куда попало, усек?
— Ладно-ладно, пацаны… Вы бы сразу сказали, мол, девка наша! Я чё? Я ничё! Я бы понял!
— Проваливай отсюда! Живее! — рявкнул Сергей, кидаясь открывать двери Стасу, который подхватил девушку на руки и понес к машине.
— Она без сознания! — сказал Стас. — Блядь, какого черта ты её так разукрасил?
— Друг, ты же знаешь мое отношение к наркоманам! Просто крышу снесло, в глазах потемнело! — принялся оправдываться Сергей. — В больницу?
— Домой!
— Шеф… При всем моем уважении… Ты рехнулся? Чмошницу с улицы домой тащить!
— Не выводи меня из себя! Домой! Я чертовски устал! Тяжелый день выдался и вечер, под стать ему, не подкачал!
***
— Наконец-то, я дома! Сергей, скажи Нине, пусть наберет горячую ванну в гостевой комнате! — приказал Стас, перекинув девушку через плечо. — Я сейчас туда приду! И пусть приготовит что-нибудь, нашей гостье необходимо поесть! Да, еще, позвони Семену Аркадьевичу, пусть приедет немедленно! За ночной вызов оплачу в двойном размере!
— Понял! Будет сделано! — отрапортовал Сергей, недоброжелательно глядя на безвольное тело, болтающееся на плече друга.
— Потерпи немного, сейчас мы тебя отогреем, отмоем, покормим… — пробормотал Стас, услышав едва различимый стон. — Что же тебя привело к такому непростому решению?
Сгрузив девушку на кровать, Стас оставил её на попечение домработницы Нины и её дочери — Алисы. Сам, нервно ослабил галстук, который показался удавкой и прошел в свою спальню. Сергей верно услышал слова Стаса и распорядился подготовить комнату, находящуюся через стенку, имеющую смежную дверь с хозяйской.
С самого детства Стас рос очень добродушным и жалостливым мальчиком. Можно смело сказать, что он родился в не самой благополучной семье. Отец был законченным алкоголиком, регулярно отбирающим у матери последние деньги, избивая ту до полусмерти. Но деваться было некуда. Квартира, в которой они жили, по праву принадлежала отцу. Мать же выросла у тетки, в деревне, после смерти которой, девчушку выгнали на улицу родственники, решившие продать кусок земли, на котором стояла несчастная развалюха.
Пока Стас был маленьким — он был предоставлен самому себе. В шесть лет он начал собирать бутылки, меняя их на заветные деньги, которые всегда приносил маме, жалея её, но толком не понимая, что происходит в их семье. Мальчик взрослел, начинал осознавать суть происходящего и ненавидеть отца всем сердцем. Ему тоже часто перепадало от скосорыленного папки, принимающегося заниматься воспитанием «выблядка».