— Хуже, чем было, уже никогда не будет. — горько усмехнулась она.
— Как тебя зовут? — улыбнулся Стас, после чего был удивлен резкой сменой настроения у девушки. Из глаз ушла горечь и печаль, а их место занял страх и настороженность.
— Зачем тебе? — резко спросила она, подтягивая к себе одеяло.
— Ну не могу же я обращаться к тебе «Эй, ты!». Это невежливо.
— Ничего, я давно привыкла к такому обращению, так что — меня этим не смутишь.
— Ладно, если не хочешь называть свое настоящее имя — придумай новое! Любое, какое в голову взбредет!
— А так можно?
— Здесь можно все!
— Ну… Пусть будет Маша.
— Маша? Вот так просто?
— Да, прекрасное имя! Мне так кажется…
— Да, ты права! Имя Маша — лучшее имя на свете. Тебе помочь дойти до ванной?
— Нет, спасибо, я сама!
— Хорошо. Приводи себя в порядок, я буду у себя в кабинете — это через две двери отсюда. Захочешь поговорить — приходи в любое время! — Стас улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Прислонившись лбом к холодной стене, он потер ладошки об брючины. После длительного общения с Машей, он почувствовал себя покорителем галактик. Ну что тут скажешь? Одно дело — смотреть издалека, и совсем другое — нести ответственность за неё. И почему он вчера не проехал мимо? Непонятно…
***
Шорох у дверей заставил Стаса оторваться от чтения документов. Он предполагал, что Маша долго не просидит в одиночестве, поэтому ждал её появления на пороге. Все его друзья, партнеры, знакомые и приятели, сидя за одним столом, не переставали жаловаться на своих супруг и подруг. Больше всего их раздражали постоянные разговоры по душам, которые непременно заканчивались словами «Тебе плевать на меня!» и показными хлопаньями дверей.
Стас всегда старался избежать данной тематики. Не жаловаться же на очередную «любовницу» с которой, кроме контракта, ничего не было? А открыть правду, рассказав о своей ориентации, было равносильно самоубийству. он бы сразу получил «волчий» билет, что очень негативно сказалось бы на его бизнесе.
В дверь тихонько поскреблись. Усмехнувшись про себя, Стас встал и открыл дверь, пропуская в кабинет гостью. Маша бочком проскользнула в комнату, стараясь не задеть хозяина, стоящего возле двери.
— Присаживайся. — махнул рукой Стас, едва заметно улыбаясь.
Здоровый махровый халат, в котором можно было спокойно поместить еще три таких же Маши, доходил до пола, путаясь в ногах, отчего девушка периодически спотыкалась. Из этого пушистого облака выглядывала тонкая шея и маленькое личико. Волосы, замотанные в полотенце, не спускались на лицо, открывая обзор на огромные глазищи, с интересом осматривающие помещение.
— Ты похожа на маленького, но очень воинственного воробья. — заметил Стас, устраиваясь в кресле.
— Это все халат виноват! — Маша капризно сморщила носик и опустила глаза.
— Тебе грустно? О чем ты хочешь поговорить?
— Меня интересует только три вопроса… Где мои вещи?
— Ты о заляпанной кровью тонкой кофте и рваной юбке, которая больше напоминает мешковину? Или о стоптанных балетках, в которых бегали римляне в хрен знает каком году нашей эры?
— Обо всем этом! — смущенно кивнула она.
— Нина выкинула их.
— Ясно! — Маша вновь кивнула, после продолжила. — Сколько дней ты мне разрешишь провести здесь?
— Сколько угодно! Я тебе уже говорил, что не гоню тебя, но если захочешь уйти — насильно держать не стану.
— Как я могу к тебе обращаться? Я думаю, что «Эй, ты!» не самый удачный вариант! — она робко улыбнулась, поднимая глаза.
— Стас.
— Это настоящее имя? Или только что придумал?
— Секрет! Когда-нибудь узнаешь!
— Что я могу делать?
— В смысле?
— Я не привыкла быть чьей-то нахлебницей! Смотри, я могу стирать, убирать, готовить есть, ухаживать за садом… — начала перечислять Маша, загибая пальцы.
— Мне это не интересно! — перебил её Стас. — У меня есть люди, которые занимаются всем этим.
— Угу… — в третий раз кивнула она.
Сидя на краешке стула, Маша застыла, словно изваяние, лишь нервно теребя пальцами пояс халата. С минуту она смотрела отрешенно в сторону, после прикусила губу и резко встала. Обойдя стол, она вплотную приблизилась к Стасу и потянув за поясок, повела плечами, позволяя халату соскользнуть. Мужчина ошарашенно уставился на обнаженное тело, покрытое синяками и ссадинами.
— Тогда остается только это… Давай поскорее закончим и я пойду! — её голос буквально звенел от напряжения, но эмоции надежно прятались за маской равнодушия и хладнокровия.