...Светало, розовый свет зари постепенно заполнял комнату, изгоняя растворяющиеся в наступающем утре ночные кошмары профессора...
***
... Шумные, как всегда коридоры клиники, казалось, жили своей жизнью, отдельной от тихих улиц еще спящего города...
... Стараясь избежать лишних встреч, надоевших приветствий с противно-искусственной улыбкой, профессор торопливо прошел полутемным, натертым керосином коридором в самый угол, где находился его кабинет.
Последнее время бодрые лица коллег, их быстрая походка, громкие голоса почему-то вызывали у профессора раздражение.
Он с облегчением вошел в кабинет, повесил на вешалку пальто, надел белый, накрахмаленный халат и снова вспомнил умершую три года назад жену...
После ее смерти халат профессору стирали больничные нянечки, но, несмотря на это, он каждое утро, натягивая халат, вспоминал о жене.
... По укоренившейся за много лет привычке профессор тщательно вымыл руки, расчесал перед зеркалом, висящим над умывальником, седые усы и волосы и огляделся.
...К медицинским карточкам, оставленным вчера на столе, кажется, прибавились новые...
Он сел за стол и начал просматривать их.
Раздался тихий стук в дверь, и в проеме появилась голова девушки, работающей в регистратуре.
- Доброе утро, профессор...
- Доброе утро, - буркнул он, не поднимая головы.
- Кто-то звонил вам. Он назвался, но я не расслышала имени. Спрашивал, в какое время вы принимаете. Я сказала...
- Правильно сделала, - все так же, не поднимая головы, ответил профессор и с бьющимся от нетерпения сердцем стал ждать, когда же девушка уйдет.
... Она еще немного постояла в дверях, потом ушла. Из коридора донесся ее странный, непрекращающийся смех.
Последнее время у людей, даже известных, солидных специалистов, долгое время проработавших в этой центральной психиатрической клинике, появлялись некоторые странности в поведении, они вдруг совершали поступки, совершенно не вяжущиеся с их возрастом, характером.
... Профессору вспомнилось, как позавчера главврач вдруг заперся в своем кабинете, весь день никого к себе не впускал, на стуки в дверь и звонки по селектору не отзывался, а в конце рабочего дня он вдруг вышел из кабинета весь раскрасневшийся и, что-то мурлыча себе под нос, отправился домой, бросая вслед встречавшимся ему в коридоре всякие непристойные замечания.
... А не далее как вчера заведующий отделением психотерапии, пожилой профессор облачился в смирительную рубашку, да еще умудрился каким-то образом обвязать себя толстой веревкой.
... "Да, сотрудники клиники, кажется, постепенно становятся похожи на своих пациентов", - подумал профессор и, взяв одну из медицинских карточек, стал читать: "Возраст - двадцать семь лет, первичный диагноз: легкая форма психопатии, симптомы: разочарованность в жизни, злопамятность, тяга к одиночеству".
... Он взял другую карточку:
"Возраст: сорок три года, первичный диагноз: тяжелая форма психопатии, симптомы: разочарованность в жизни, мания преследования, общая агрессивность, тяга к одиночеству".
... В дверь тихо постучали.
- Прошу... - профессор как попало сложил карточки и взглянул на часы. Было десять минут десятого.
... В кабинет вошел невысокий пожилой мужчина. Молча просеменив к столу, он сел напротив, потом положил на колени громадный, не соответствующий его росту портфель и устремил на профессора взгляд маленьких глаз.
... Лицо этого человека определенно показалось профессору знакомым, но он никак не мог вспомнить, где видел посетителя.
- Слушаю вас, - сказал профессор, поправив очки.
- Разрешите представиться, академик Сираджов... - мужчина, не вставая, протянул профессору маленькую ладонь.
- Очень приятно, - ответил профессор, пожимая холодную, как лед, руку академика.
- Я... занимаюсь философией... так сказать, философ. Преподаю в университете... - заговорил Сираджов, волнуясь и прижимая к груди портфель.
Профессор, слушая его, перебирал на столе карточки, но карточки академика среди них не было.
Она оказалась у академика, он извлек ее из портфеля и положил на стол.
- Сказали, что без карточки вы не принимаете, вот я на всякий случай и взял ее.
... "Сираджов К.Н., возраст: семьдесят один год, - читал профессор, первичный диагноз: старческий психоз, симптомы: мания преследования и опасности, страх, склероз".
- Профессор, - снова заговорил академик, придвигая свой стул ближе к столу, - я прошу вас, не относитесь ко мне как к больному. Я не лечиться пришел к вам. Я пришел к умному человеку, единственному специалисту, который сможет понять меня, помочь мне...
... От этих слов профессора затошнило...
- поймите меня правильно... Мы оба ученые... - академик заговорил быстро. Словно боялся, что его остановят. Вы занимаетесь психикой людей, я - их самосознанием, мировоззрением... Наши специальности в чем-то родственны...
- Я слушаю вас, - проговорил профессор, раздражаясь этим длинным предисловием, - прошу вас, говорите.
...Эти слова словно успокоили академика, он провел рукой по редким волосам, зачесав их назад, молча в нерешительности посмотрел на профессора, а потом тихо сказал:
- Профессор, мне снятся кошмары...
- Странно... - с нервным смешком отозвался профессор, - вроде бы видеть кошмары - это наше дело.
- Вовсе нет, профессор, - заволновался вдруг академик. - Мне снятся какие-то ужасы... Просыпаюсь в холодном поту от собственных криков... А бывает, что и не могу проснуться... Задерживаю дыхание, задыхаюсь и так вытаскиваю себя из сна... А потом пью лекарства, но ничего не помогает. Сердце готово остановиться. А у меня ведь в прошлом году был инфаркт...
... Вот, к чему приводят кошмары, подумал профессор, слушая академика. Типичный психоз. Это ждет и меня. А может, я уже дождался. Какой же сумасшедший признается в своем безумии?!.
Последнее время, наверное, и он, как и все сотрудники клиники, постепенно начал походить на своих пациентов...
...Академик совсем разволновался... Говорил так, будто сейчас должно произойти что-то ужасное и он не успеет договорить...
-... Жена почти каждую ночь вызывает "скорую помощь". Врач приезжает, слушает мое сердце и смотрит так, будто видит меня в последний раз... Я боюсь, профессор, - проговорил Сираджов, и профессору показалось, что он вздрогнул.