...Машины остановились. Помощник, проворно выскочив, распахнул перед ним дверцу.
...Он вышел из машины, глубоко вдохнул свежий воздух, поднеся ладонь к глазам, посмотрел на вершину горы. Затем снял туфли, надел поданные телохранителем ботинки.
- Здесь должна быть тропинка, - сказал он и пошел по склону горы, цепляясь ногами за кусты.
- Мы здесь давно не были, господин Генерал, тропинка, может быть, заросла травой...
...Голос помощника прозвучал сзади, он, задыхаясь, спешил за ним.
Откуда, подумал он, этот юноша может знать, что он давно сюда не приезжал?.. Он попытался вспомнить, когда был здесь в последний раз, но как ни странно, ему это не удалось. Всплывали лишь какие-то туманные воспоминания...
...Поднявшись до середины склона, он остановился и взглянул на своих неуклюжих спутников, пыхтя и обливаясь потом, спешивших за ним. Лишь он один не вспотел и дышал спокойно.
...Уже у самой вершины сердце его дрогнуло от доносившегося сверху визга камнерезных машин.
...Визжали станки, обтесывающие колонны мавзолея, строители возводили внутренние части, кто-то таскал на стройку песок, цемент...
...Он, наверное, чувствовал бы себя спокойней, если б строительство закончилось. Здесь, на этом небольшом, обдуваемом теплым ветром пространстве, он, быть может, смирился бы с необходимостью жить среди этих никчемных людей, громадных жуков и толстых улиток и утихла бы смертная тоска...
...Министры тоже толпились вокруг стройки и с серьезным видом тихо что-то обсуждали, глядя на лежащие на земле колонны.
...Он вошел в мавзолей и направился к бронзовому пьедесталу, на котором должен быть смонтирован стеклянный воздухонепроницаемый саркофаг.
Под лучами падающих откуда-то сверху солнечных лучей пьедестал сверкал, как огромная перламутровая пепельница.
... Рядом тут же возник глава городского муниципалитета и, показывая на выложенный мозаикой пол мавзолея, проговорил:
- ... Грунтовые воды просачивались, господин Генерал, в основном из-за этого работы задержались...
- Вода?.. Здесь?.. На этой высоте?.. Странно...
- Представьте себе... Видно где-то здесь на высоте проходит русло подземной реки. Или, может быть, где-то здесь бьет мощный родник...
- И что теперь?.. - нетерпеливо перебил он мэра.
- Передвинули... Фундамент углубили почти на двести метров, чтобы быть совершенно уверенными...
... Мэр говорил так увлеченно, словно речь шла не о мавзолее, где со временем будет покоиться его безжизненное тело, а о строительстве жилого дома, куда скоро вселятся счастливые новоселы.
- И что - теперь все надежно?..
- Так точно, господин Генерал... - со смущенной улыбкой ответил мэр и покраснел.
- Значит, все надежно?!. - он взглянул в глаза мэра.
...Радость, поблескивавшая в глазах того, тут же исчезла, глазки стремительно стали сужаться, вот-вот исчезнут.
- Я... - выдавил он из себя и умолк, словно остальные слова в миг вылетели из памяти.
...Рабочие, отложив инструменты, куда-то отошли. В мавзолее остались только они двое... И в пустых стенах их голоса отдавались гулким эхом...
...Мэр, нервно пощипывая спрятанные за спиной руки, молчал, ноздри его подрагивали, а взгляд был устремлен почему-то не на его лицо, а на кадык.
- Я с тобой разговариваю... Что ты уставился на меня?.. Говори же...
- Что говорить?.. - пожал плечами мэр и тут же опустил голову.
- Что говорил сейчас...
- Что мне сказать?.. - голос мэра дрожал.
- Скажи: "теперь мы твердо уверены в том, что вода не смоет ваш труп, можете спокойно умирать"... - тихо сказал он, чтобы стоящие снаружи не услышали.
- Я... - мэр сжимался прямо на глазах, лицо его сморщилось, глаза превратились в щелки, нос заострился...
- Или ты не уверен?..
- Да уверен я, уверен... - озабоченно сказал мэр.
- Тогда скажи...
...Мэр опустил голову, продолжая прятать руки за спиной, и, переминаясь с ноги на ногу, беззвучно заплакал, как наказанный ребенок...
...Терпение его лопнуло. Снаружи слышались звуки шагов.
- Ну... Прекрати...
...Мэр плакал... Его толстые, короткие ноги не стояли на месте, а с бессознательной скоростью дергались на месте...
- Говори...
- ...ваш труп... - запинаясь, проговорил мэр, глядя куда-то в сторону, потом лицо его по-детски сморщилось, он упал на колени, подполз к нему. Глаза на его побледневшем лице готовы были вылезти из орбит.
- Простите меня, Ваше превосходительство... - взмолился он, готовый упасть ему в ноги.
... Он отступил. От мэра несло глиной...
Мэр на коленях пополз за ним.
- Я вас люблю... помилуйте меня... помилуйте... - молил он, и, уронив голову на землю, заплакал.
- Встань... - тихо, чтобы не услышали остальные на улице сказал он. Встань, говорю тебе, кто-нибудь может войти.
...Но мэр снова подполз к нему на толстых коленях.
- Это они сбили меня с пути... похитили разум... я вас люблю... Ведь кого еще, кроме вас, я могу любить?!. Помилуйте!..
...Он ощутил во рту ядовитую горечь...
- А сам-то ты как думаешь, достоин прощения?..
...Мэр, не отрывая головы от земли, в отчаянии стонал...
...И тут толстая шея мэра каким-то образом оказалась в его посиневших от гнева руках... И по мере того, как он сжимал ее, круглое лицо мэра все опухало...
...С трудом ворочая вываливающимся изо рта языком, мэр шептал:
- Девяносто семь... девяносто семь...
...Он вздрогнул и проснулся... Сердце бешено колотилось в груди...
- Я говорю, от города не более девяносто семи километров... - говорил водитель телохранителю через окно.
...Значит, он заснул... И водитель там, во сне тоже был совсем рядом, все так же сидел за рулем и вел машину.
...Он посмотрел на часы. Всего восемь минут...
Удивительно, как за несколько минут сна успеваешь пережить несколько часов, а то и дней...
Он попытался вспомнить лицо человека, которого во сне с криком душил... Кто это был?.. За что он душил его?.. О чем шла речь?..
Твердо помнил только, кто бы ни был тот человек, душил он его не за задержку строительства...
- Далеко еще?..
- От силы тридцать - тридцать пять километров...
Водитель смотрел на дорогу. И лицо у него было такое, словно и он только что видел тот же сон, а теперь притворяется, будто ни о чем не знает...