В документе подчёркнуто, что «В центре всего находится человек—образ и подобие Божие —со своими способностями, правами и ответственностью, нуждами и заботами». Таким образом, делая акцент, в отличие от «Основ социальной концепции РПЦ», на достоинстве человеческой личности, а не на её «помрачении грехом», российские протестанты вполне логично приходят к выводу о необходимости всемерной защиты её прав и свобод. Если в «Основах социальной концепции РПЦ» «нравственный смысл существования государства» видится в использовании силы «для ограничения зла и поддержки добра», что не исключает возможности абсолютно неправового толкования данной идеи, то в протестантском документе задача государства сформулирована более чётко — «охрана прав граждан». К их числу относится прежде всего свобода совести, которая должна быть не только гарантирована всем, но и надежно защищена государством.
«Мы выступаем в защиту свободы совести и религиозной свободы как основополагающего права человека в соответствии с библейским учением и международными правовыми документами» — утверждают авторы «Социальной позиции протестантских церквей России», подчёркивая как свою готовность защищать права тех, чья свобода совести ограничивается или попирается, так и неприемлемость использования государственных институтов и СМИ для навязывания каких-либо религиозных взглядов, попыток влиять на законотворческий процесс с целью ограничения религиозных свобод.
Очерчивая сферу возможного взаимодействия церквей и государства, документ ни словом не упоминает о сотрудничестве в противодействии «деятельности псевдорелигиозных структур, пред став-
283
ляющих опасность для личности и общества», предполагаемом авторами «Основ социальной концепции РПЦ». Видимо, российские протестанты полагают (и справедливо), что в правовом государстве борьбой с нарушениями законности должны заниматься правоохранительные органы. Авторы документа утверждают, что «истинная религиозность зиждется на вере, свободе совести и личном убеждении», а толерантность по отношению к чужим мнениям является лучшей профилактикой всякого рода экстремизма. «Социальная позиция протестантских церквей России» предусматривает также поддержку светского образования, допуская религиозное обучение детей в государственных школах только вне рамок программы.
Организационные структуры российского католицизма по понятным причинам обязаны прежде всего опираться на официальные документы РКЦ, касающиеся вопросов прав человека и свободы совести. Поэтому Т. Кондрусевич в своём выступлении на конференции «Свобода совести — важное условие гражданского мира и межнационального согласия» (Москва, ноябрь 2002 г.) опирался на документы II Ватиканского собора о религиозной свободе, в которых её основой объявляется достоинство человеческой личности. «Церковь не приемлет политики двойных стандартов: с одной стороны — ограничения свободы Церкви меньшинства, а с другой — предоставление привилегий Церкви большинства при нетолерантности по отношению к меньшинству», — отметил митрополит.
Развивая данный тезис применительно к российской ситуации, Т. Кондрусевич подчеркнул: «Признание религиозного многообразия и богатства духовного опыта России, в историю и культуру которой существенный вклад внесли религии как большинства, так и меньшинства, а также предоставление равных прав всем без исключения являются необходимым условием нормальной религиознообщественной жизни страны».
В появившейся в конце 2003 г. «Социальной концепции иудаизма», принятой Конгрессом еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР) словосочетание «свобода совести» вообще практически не употребляется. Это, конечно, не означает принципиально негативного отношения иудейских организаций ко всему комплексу религиозных свобод. Видимо, по каким-то причинам авторы документа не сочли необходимым акцентировать внимание на данном вопросе, ограничившись замечанием о том, что синагога «содействует мирному сосуществованию религиозных объединений ... поддержанию уважительных отношений между верующими различных конфессий, а также между верующими и неверующими».
В то же время в «Социальной концепции иудаизма» дословно
284
повторяются целые абзацы из «Основ социальной концепции РПЦ», только вместо слова «церковь» ставится «синагога». Делается это без всяких ссылок на первоисточник. Так, в главе 10 присутствует следующий текст из шестого параграфа третьего раздела «Основ социальной концепции РПЦ»: необходимо «указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, её убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной и общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа... ». Получается, что КЕРООР согласен с позицией РПЦ относительно необходимости ведения властными структурами борьбы не только с действиями, безусловно подлежащими наказанию в случае наличия состава преступления, но и с убеждениями. Однако в задачу современного демократического правового государства не входит борьба с убеждениями, в том числе наносящими «ущерб самобытности» (под них при желании легко можно подвести любую так называемую «нетрадиционную религиозную деятельность»).