Господи, грязи-то сколько! Неужели все это пережить удастся? Все бы она тряпки — до единой — на куски разорвала, всю косметику в мусорное ведро отправила, если бы знала, что так будет, что за все это так платить придется. Но ведь знала, знала — вот что самое страшное, знала и не устояла! Сколько же должен человек в своей жизни ошибок совершить, пока до чего-то доберется?
— А у тебя глаза на мокром месте, между прочим, — сказал Лев Моисеевич, не очень-то к ней и приглядываясь, а только вошел — и сразу все определил. — Что такое случилось?
— Так, — сказала Нина, — грустно что-то.
— Ну уж это ты врешь, — не поверил хитрый Канталуп. — Ты в последнее время очень счастливой мне казалась.
— Я давно вам хочу сказать, — Нина поправила штору и попутно убедилась, что там никто не прячется. «С ума я схожу, что ли? — подумала она. — Когда здесь Славик, мне Лев Моисеевич мерещится, а когда он здесь, то боюсь, что Славик войдет». — Я давно хочу вам сказать, что не надо нам больше встречаться.
— И когда ты это решила?
— После Нового года. Когда я увидела, что вы уделяете мне слишком много внимания.
— Но это, положим, мое дело — сколько внимания тебе уделять. Я спрашиваю, давно ли это внимание стало ненужным тебе?
— Да, — сказала Нина, — давно. Вы же знаете.
— Ты что же — замуж за него собралась?
— Да. А что?
— Ничего. Я знаю, что ты девушка решительная. Но не рано ли?
— Нет. Он на последнем курсе.
— А, вот оно что! У него распределение. Поэтому вы так и форсируете. А ты не думала: сделал бы он тебе предложение, если бы ему ничего не грозило?
— Не знаю. Но сейчас-то это ничего не значит.
— Ты так думаешь? Странно, иногда я смотрю на тебя и удивляюсь: такая умная девочка, а бываешь просто дура дурой.
— Вы чаю хотите?
— Давай неси. Надеюсь, что на эту квартиру вы не рассчитываете?
— Нет.
— Уже хорошо. И на свадьбу ты меня, конечно, не приглашаешь?
— Лучше не надо об этом.
— А зря. Из меня неплохой бы посаженый отец получился. Может, я и какое-нибудь приданое подкинул бы, а?
— Спасибо, у меня все есть.
— Ах, какие мы гордые. Как это ты говоришь — уму нерастяжимо. Откуда только что берется!
— Я вам из термоса налью (магаданская еще привычка). Ладно?
— Откуда хочешь. Давай чифирнем напоследок. Так у вас, кажется, говорят?
Он так старается держаться, что жалко его особенно. Но только так, наверное, и надо проигрывать — с высоко поднятой головой. Совсем неплох этот Канталуп, право. Ну а с плохим бы она и не связалась, вкус у нее все-таки есть. Черт побери, выпить бы сейчас, но он ничего сегодня не принес, кажется. Ладно, она за него на свадьбе выпьет — отдельно, безо всех.
— Вы не сердитесь на меня, Лев Моисеевич, — сказала Нина, — Простите, если я вам сделала больно.
— Ничего, — сказал Канталуп, — что было — то прошло. Может, это к лучшему, что все так получилось, а то я за тобой бог знает куда бежать собрался. А такие марафоны мне уже противопоказаны, девочка. Выходит, что вовремя ты меня остановила. Но ты сама-то как? Ты ведь и не знаешь его совсем.
— Браки заключаются на небесах.
— Да? Ты так думаешь? Редко, очень редко. А в твоем случае, извини, это и вовсе не так.
— Зачем вы стараетесь меня обидеть? — спросила Нина. — Мы ведь, кажется, обо всем договорились.
— Ты меня не поняла. Зачем мне тебя обижать? Просто думать нужно. А сейчас это у тебя плохо получается.
Ну что ж, тут он прав, конечно. Но это каким змеем-горынычем надо быть, чтобы одной головой думать о Славике, растягивать, раскручивать в голове его сладкий образ, все до единой детальки перебрать, все его родинки мысленно пересчитать, другой головой рассчитывать, как не обидеть Льва Моисеевича, в третьей держать Аллу Константиновну с приблудным Лампионом, четвертой соображать, как сложатся отношения со свекровью, а в пятых, ей ведь еще и учиться надо, на свадьбу всего три дня дают, в шестых, она, собака, никого из девочек не пригласила, а хотя бы Антошкину и Лобзикову надо, может, и Пугачева через гордыню переступит и тоже придет… У змея-горыныча их, хорошо, семь было, а у нее-то одна. К тому же, и платье не нравится — чуть не до земли, она в нем — громоздкая тетя, комод купеческий. Но ведь не будешь свадебное платье мини делать? А почему бы и нет? Не для церкви ведь, а для «Метрополя» — там, вероятно, правила не такие строгие. Или тоже неловко — невеста с голыми ляжками? Но ведь это же современно, сейчас стиль такой! А с другой стороны, замуж ведь не на день и не на год выходят — чего же тут за сегодняшней модой бежать?