Недоверчивые скептики пусть прочтут или вспомнят мемуары Надежды Мандельштам, в которых она описывает свою жизнь среди рабочих. Вспомнят, с каким пониманием и сочувствием они относились к чете Мандельштам, рафинированных интеллигентов, евреев. Как опекали их и старались ободрить. Как, бросив работу, шли за Надеждой Мандельштам, когда чекисты вели ее из цеха в контору, стояли под окнами в течение всего допроса и, вероятно, спасли её тем самым от ареста. А наутро, проходя мимо ее дома, клали деньги на подоконник, чтобы ей было на что уехать и скрыться. И как возмущала рабочих уже тогда официальная пропаганда:
«Нашим именем какие дела творятся!.. Их борьба за власть… Заморочили вам голову нашим классом… власть говорят за нашим классом, а пойди, сунься — покажут тебе твой класс…». И при этом, пишет Надежда Мандельштам, у них «было понятие пролетарской совести, от которого они не желали отказываться».
(«Воспоминания», стр. 356).Каким контрастом выглядело их поведение на фоне тогдашней почти всеобщей трусости и подлости так называемого образованного общества!
«Всюду, где есть железный порядок, — заключает Надежда Мандельштам, — появляется „масса“, но на производстве люди живут своей жизнью и остаются людьми… Живут своей особой, вполне человеческой жизнью, которая их вовсе не механизирует, не делает „массой“»…
(«Воспоминания», стр. 276).Я не согласен с Н. Мандельштам только в том, что рабочим, якобы, чужда мысль об активной борьбе с режимом. Просто обладая здравым смыслом, они в годы сталинщины понимали безнадежность такой борьбы.
Политические взгляды, существующие в инженерно-рабочей среде, на мой взгляд, также внушают надежду.
Конечно, четких политических взглядов у большинства заводских людей пока еще нет. Но они постепенно формируются. Один мой знакомый рассказал мне характерный эпизод. В 1968 году он был в командировке в глухой провинции, кажется, в Уральске. Заходит он как-то в свою комнату в заводском общежитии и видит, что вся комната полна людьми, а за столом какой-то парень вслух читает журнал. Каково же было удивление моего знакомого, когда он узнал, что читается статья Ота Шика, опубликованная в журнале «Чехословацкие профсоюзы». В Москве тогда этот журнал уже не продавался, а провинция, как полагается, запоздала. Мои знакомые, московские интеллигенты, никогда даже в руки не брали этот журнал.
Итак, прежде всего, заводские люди конечно не мечтают о реставрации капитализма, но понимают, что свобода какой-то конкуренции необходима. То, что завод или институт может быть чьей-то частной собственностью, представляется им совершенно диким. Они догадываются, что хозяевами оказались бы в основном те же самые люди, которые сегодня сидят у них на шее, плюс разные ловкачи и подпольные «бизнесмены», паразитирующие на бюрократической системе, которых они глубоко презирают.
Люди, думающие, что эта неприязнь к капитализму объясняется лишь усилиями пропаганды, глубоко ошибаются. Инженеры и рабочие, как правило, мыслят весьма самостоятельно, и они понимают, что кроме всего прочего реставрация капитализма — дело и нереальное.
Далее, они понимают, что настоящая советская власть была бы хороша для страны. Иные из них за возвращение к т. н. ленинским порядкам и к НЭПу. Очень многие понимают порочность однопартийной системы.
Но самое, быть может, главное и обнадёживающее, что все они, вопреки утверждениям Амальрика, мечтают о ПОРЯДКЕ, основанном на демократии и справедливости. Государственная диктатура, несвобода у них уже прочно ассоциируется с БЕСПОРЯДКОМ и произволом, с бюрократической анархией, или с «бардаком», как это называется в народе. От этого «бардака» они, повторяю, страдают не меньше, чем от материальной и бытовой неустроенности. Так что СВОБОДА для заводских людей ассоциируется уже с ПОРЯДКОМ, а не анархией. Анархия и слепое разрушение их не прельщают. Грозная современная техника приучила их серьезно и конструктивно относиться к жизни, и люди производства жизненно заинтересованы в порядке. От порядка зависит их материальное благополучие, моральная удовлетворенность и здоровье. И все большее число людей в заводской среде все яснее начинают понимать, что такой настоящий, действенный и справедливый порядок может принести лишь подлинная демократия.
Инженерно-рабочим слоем, как и научно-технической интеллигенцией, Россия теперь уже безвозвратно врастает в западную, индустриально-демократическую цивилизацию.