Многие диссиденты считают, что сначала надо добиться расширения гражданских прав, а тогда можно будет начать думать и об изменении социально-экономической структуры. Но это, увы, опять же результат непонимания положения, в котором находятся широкие народные слои. Народ страдает не только из-за отсутствия гражданских прав, но и из-за самой структуры режима, в которую он встроен гораздо жестче, нежели интеллигенция.
Чтобы разбить или хотя бы расшатать железобетон госкапитализма, нужно, очевидно, так же действовать комплексом сил и средств. Подробнее мы будем говорить об этом дальше. Сейчас же снова сравним положение в СССР с положением в странах Восточной Европы, для большей ясности.
Там сейчас тоже в основе оппозиционной деятельности лежит борьба за гражданские права. Но там, во-первых, люди гораздо лучше знают, на что им нужны права: альтернативные программы гораздо более глубоко разработаны, чем в СССР; и во-вторых, повторим, существует национально-освободительный подтекст в правозащитной борьбе, также привлекающий к ней широкие круги общественности. А в СССР, и особенно в РСФСР, нет ни того, ни другого.
Не забудем еще одно важное обстоятельство. Реальная надежда на перемены в СССР связана лишь с более или менее серьезным возмущением в народе (скорее всего в момент какого-либо острого кризиса), которое вынудит власти пойти на серьезные реформы. Так сказать, полуреволюционный путь. В Восточной Европе перемены сверху совершались лишь таким путем.
Одна волна возмущения уже прокатилась по Советскому Союзу в начале 60-х годов. И возникла она даже без какого-либо заметного кризиса!
В любой момент подобная волна может возникнуть вновь, и более сильная и массовая. Последние примеры рабочих волнений в Польше (в одном из детонаторов, которыми обложил себя алчный империализм государственного капитала СССР) могут здесь также сыграть свою взрывную роль! Но возмущение народа, лишенное какой-либо конструктивной направленности и программы, способно подтолкнуть власти в СССР, в стране без демократических традиций, совсем не к тем переменам, на которые мы надеемся. Например, к созданию какого-либо неонацистского режима. (Здесь могут пригодиться идеи русского оппозиционного национализма!) Да и просто подавить, оставить без последствий «пустое» возмущение много легче.
Наконец, разработка и пропаганда серьезных альтернативных идей и программ могли бы способствовать уменьшению анархии и насилия в случае волнений.
В следующей главе, опираясь на проведенный анализ структуры существующего в СССР режима и советского общества, я попытаюсь набросать контуры такого мировоззрения и программы, которые, на мой взгляд, могут быть популярны в широких слоях советского общества и, прежде всего, в инженерно-рабочем слое.
Разумеется, целостная и относительно законченная программа может сложиться лишь в результате труда многих людей, разных специальностей и опыта; может сложиться из ряда родственных по духу проектов в результате дискуссий и сравнения. И программу, которую я собираюсь изложить, я вижу как один из таких проектов или набросков.
Глава III. Контуры синтеза «Третий путь»
«Следует децентрализовать принятие решений с целью участия в них огромного числа людей на всех уровнях — социальном, политическом, экономическом. Каждый должен иметь право голоса в развитии ценностей и целей, детерминирующих наши жизни».
«Гуманистический манифест — II» 1973 г. (Примерно 300 подписей, включая подпись академика А. Сахарова).Прежде, чем приступить к изложению программы и ее обоснованию, расскажу о двух эпизодах, которые, насколько я помню, послужили как бы толчком — первый случай — к тому, чтобы серьезно задуматься над предметом, а второй — чтобы взяться за работу над этой книгой и этой, условно говоря, программой.
* * *Как-то, уже много лет назад, ранней осенью я оказался в одной старинной русской деревне Чулково, расположенной на высоком берегу реки Москвы, примерно в 45 километрах на восток от Москвы по Рязанскому шоссе. В 1812 году в этой деревне остановилась армия Кутузова, отступившая из Москвы под натиском Наполеона. Эта деревня была упомянута и у Толстого в «Войне и мире»: в Чулково проходили последние дни смертельно раненого Андрея Болконского.
Мало что изменилось в облике этой деревни с тех, как Библейские времена, далеких лет. Такие же стояли тесные, черные избы с крохотными палисадниками и ветхими сараями, в которых теперь только не было уже ни коров и никакой другой живности. Улицы утопали в грязи. Ковыляли одетые в тряпье убогие старухи, да бегали босые в таком нее тряпье дети.