Понятие свободы в отрицательном и относительном смысле, конечно, возможно даже и в рамках этого детерминизма. Желая вложить вполне точное значение в этот термин, Гоббес говорит не о свободе воли, а о свободе деятеля, т. е. действующего тела.[23] Свобода, согласно его определению, есть отсутствие препятствий для действия, не содержащихся в природе деятеля. Человек со связанными ногами не может идти, так как он не свободен в этом отношении. Если же препятствие находится в природе самого деятеля, напр., если человек хромой, то недостаток движения его обусловлен не отсутствием свободы, а отсутствием способности.
Свобода в этом смысле слова принадлежит, конечно, не только человеку, но и всякому телу; напр., вода, беспрепятственно спускающаяся по желобу, катится вниз свободно, подниматься же вверх она не может, не вследствие отсутствия свободы, а в силу отсутствия способности.[24]
3. Психологистический детерминизм
Примером психологистического детерминизма может служить учение Т. Липпса.
Метафизика Липпса прямо противоположна материализму. Основное мировое бытие, согласно учению Липпса, есть дух, всеохватывающее божественное мировое я. Человеческие индивидуальные я суть ограниченные обнаружения этого мирового я. Психическое бытие не пассивно, оно есть фактор, причинно обусловливающий возникновение новых событий. Однако, как и Гоббес, Липпс говорит, что «всякое событие имеет причину» и «если дана причина некоторого события (и притом дана целиком), вслед за этим можно себе представить только наступление такого то определенного события».[25] Хотения человека не составляют отсюда исключения. Каждое «человеческое хотение непременно определяется или детерминируется в одном направлении совокупностью всех условий, среди которых оно наступает» (стр. 329). Как и всякое другое событие, хотение «наступает по необходимости и необходимо именно в том виде, в каком оно является, если имеется налицо данная причина, как таковая». «Задержка такого рода события или наступление вместо него иного события для нас немыслимы». (стр. 330). Поэтому индетерминизм, понимаемый Липпсом, как учение о беспричинном хотении, есть для Липпса набор слов, лишенных смысла. (330).
Однако, в отличие от Гоббеса, Липпс полагает в основу мира не бессмысленную материю, а мировой дух, и потому в составе условий развития душевной жизни и человеческого характера он находит одну слагаемую чрезвычайно высокой ценности. В самом деле, в согласии с своей метафизикой, устанавливающей единство мира на основе единого, всеохватывающего Мирового духа, Липпс утверждает, что существует независимый от субъективных индивидуальных склонностей порядок ценностей, объективное превосходство одних ценностей над другими. Поэтому «при предположении полного представления всевозможных человеческих целей и при совершенном и чистом объективном рассматривании и оценке их, эти цели вступают в порядок, соответствующий их объективной ценности и повсюду одинаковый» (308). Далее, при этом предположении «сознание долга и его содержание является повсюду, т. е. во всех личностях, одинаковым» (308).
Имея в виду, такой высокий элемент личности, как сознание объективной ценности целей, Липпс особенно склонен подчеркивать, что характер человека, и образ мыслей его вырабатываются при его собственном содействии. Липпс развивает эту мысль, нисколько не покидая строжайшего детерминизма: «всякая мысль, продуманная мной, каждое мое прошлое хотение, каждая уступка какому либо искушению или сопротивление ему, также содействовали определению моего характера, в том виде, как он существует теперь, — следовательно, я все-таки кое-что сделал для выработки моего характера и нравственного строя моей личности. И я каждую минуту снова оказываю подобного рода «содействие» (342).
25
Т. Липпс, Основные вопросы этики, перев. М. Лихарева под ред. П. Струве и Н. Лосского, стр. 330.