Я знал, что брат Доминик был редким исключением из огромного количества людей. Его мирское имя совпадало с тем, которое он получил после посвящения Триединому. Я знал это, но не видел, как он попал к слугам Триединого. Я знал, что он вырос в трущобах Моравеса, но не видел ни его родителей, ни того, как он прожил свою жизнь. Я знал, что нас ждут около тридцати Инквизиторов разных рангов и несколько сотен отличных воинов, но в памяти не осталось ни их лиц, ни других личных деталей. Я знал, что они телепортировались в деревеньку, но не знал ее названия. Только то, что она была за рекой. Тут я задумался – может, тогда меня хотели остановить потому, что думали, что я иду в скрытую от чужих деревню? Скоро узнаем…
Я знал, что их миссии придается первоочередное значение, но не знал, почему отправили именно такое количество бойцов. Я знал, что он не доверяет старосте всех деревень, но не знал почему. Я знал, что Доминик был отличным магом, который знал множество боевых заклинаний, но я не знал, каких именно и с каким эффектом.
Я знал, что он был разведчиком, но не знал, единственным ли. Я знал, что у него должен был быть амулет связи, по которому он должен был отчитываться о состоянии дел, но не знал, насколько часто это надо делать. Скорее всего, им уже известно, что Доминик вовремя не вышел на связь. Нас будут ждать. И, конечно же, они пришли за мной, эта мысль была едва ли не ярчайшей в доступных мне воспоминаниях.
Это почти все, что показалось мне важным, дальше я уже не копался. Я еще на мгновение прислушался к себе и понял, что нисколько не жалею о том, что совершил. Душа вроде как самое ценное и важное в религии, но с этим типом церемониться совершенно не хотелось. На игровых персонажей я реагировал почти как на живых людей и не-людей, вспомнив свои затруднения с определением своего отношения ко всему происходящему в Свободных Мирах. Однако к Инквизитору это не относилось. «Святошам» не будет пощады.
Я смотрел на Красавчика, который играл с лежащим на земле трупом, ловко вертя его в разные стороны, как кот, дорвавшийся до мяча. Тело, кстати, окаменело. Хм.
– Амулет связи? – спросил я питомца, показав, каким он был, отвлекая его от своих дел.
Питомец широко открыл рот, положив левую лапу на свою законную добычу.
– Перекусил и сломал? – уточнил я.
Тот согласно рыкнул и вильнул хвостом. Он явно собой гордился.
– Идем позовем остальных, – сказал я. – А этого оставь тут, пускай валяется.
Питомец фыркнул и продолжил играть, проигнорировав мой приказ. Плюнув на это, я, довольно потянувшись и ощущая каждую частичку своего тела, выглянул из шатра. Холодный ветерок приятно холодил лицо.
– Лорд Змей? – как-то слишком официально спросил Славомир.
– Где остальные? – спросил я, увидев, что он стоит лишь с несколькими бойцами и не спеша пьет глинтвейн.
Славомир отдал указания позвать всех, разослав своих бойцов.
– Я их отпустил, думал, это займет меньше времени, ну а Ракшасу никто не указ, – ответил тот. – С вами все в порядке?
– Что ты так официально со мной? – задал я интересующий меня вопрос.
Тот, задумавшись, подошел.
– Взгляд у тебя такой… бешеный, и движения, как будто в бой собрался, я по привычке уже приказов жду, – сказал он.
– Все нормально, – сказал я. – Сейчас успокоюсь.
Тот кивнул.
– Можно? – спросил старый вояка, указав на шатер.
Я лишь кивнул, стараясь успокоиться. Расслабился, опустошая разум. Спустя несколько минут, стоя под холодным ветром, я ощутил, что напряжение отпустило меня, оставив ощущение легкости и расслабленности.
Спустя пару минут, не более, из шатра вышел Славомир. Его лицо побледнело, выглядел он не очень хорошо.
– Думал, стошнит, но вроде пронесло, – сказал он слабым голосом. – Допрос у тебя крайне эффективен, разорванную одежду я могу понять, но вот куда делись наручники и стул, понять не смог. Как задумался об этом, да посмотрел на Инквизитора, так мне плохо и стало. Старею.
Точно. Стул и наручники. Я помассировал виски. Вроде не было ничего такого в комнате. Только превратившаяся в камень фигура. Интересно…