Барнабас улыбнулся. Он не видел злобы в глазах ученика. Простой и честный вопрос.
— Я хочу, чтобы ты научился все доводить до абсолюта. Мы еще не начали изучать алхимию. Если ты до ее изучения научишься доводить дело до конца, изучать все-все возможные нюансы, тогда ты останешься еще на год здесь. Если и дальше продолжишь добираться до самой глубинной истины, то из тебя может получиться хороший алхимист. Моя задача — научить тебя думать. Научить добиваться цели. Я вижу, что ты скрупулезно все выполняешь. Это я заметил по первому твоему домашнему заданию. Обычно дети пишут буквы для галочки. Чтобы было выполнено. Чтобы я не бурчал. Чтобы с полиота не вылететь. Да по сотне разных причин. Но у тебя не было ни одной причины. У тебя было желание. Ты каждую букву выводил такую, как предыдущую и такую, как следующую. Дальше ты узнаешь, что это умение для алхимиста одно из системообразующих. Пожалуй, самое ценное. У тебя хорошо наметан глаз. И рука не дрожит. Все остальное приложится. Если у тебя есть способность к алхимии, то все будет хорошо.
Сорок Третий поблагодарил учителя. За что конкретно, он и сам не понял. Возможно, за книгу. Или за хорошие слова в свой адрес. Или за напутствия. Наверное, за все сразу.
Книгу он читал по вечерам при свете лампы. Проговаривал про себя все те правила, что там упоминались. Читать он теперь мог быстро. Только теперь он понял, какие знания могут таиться в книгах. Сотни людей передали свой опыт через бумажные выцветшие страницы. А он весь этот опыт может учесть. Да, пока у него в руках была книга по филологии. Но будут и другие. Будут книги героев. Возможно, самого Алхимиста! Он прочтет о том, как лучше сражаться против Творящих. Как противостоять полчищам амалионов. Каждый вечер, когда Сорок Третий откладывал книгу под подушку, он еще долго мечтал, представляя будущие сражения. И каждый вечер он расстраивался от того, что до сих пор не знает ничего из того, что должен знать алхимист. Ничего. Вообще.
Прошли две недели. Затем началась грамматика. Ее Сорок Третий уже хорошо изучил, поэтому никаких проблем у него не возникло. Домашнее задание он делал очень быстро, выводя каждую букву и каждый знак. Учитель дал ему новую книгу. По математике. Да, она была слегка детской. Зайчик собирает шишки, медведь яблоки, а лисичка курочек. Зато он понял смысл сложения и вычитания. Книгу он глотнул за пару вечеров. Барнабас принес другую. Более сложную. Там начались уравнения. Сначала простые. Потом сложнее. Сорок Третий узнал, что такое формула. Затем формулы усложнялись и пошли целые системы уравнений. Поэтому, когда группа дошла до изучения математики, Сорок Третий уже вычислял сложные интегралы и производные. И каждая формула, каждое правило и каждое исключение из этих правил навсегда оставались у него в памяти. Случалось даже, что Барнабас просил его процитировать какую-то часть из книги, что они изучали в группе, и Сорок Третий это делал. Друзей у него после такого не добавилось. Но это было и не важно. Он сразу понял, что здесь каждый сам за себя. Вся его группа условно делилась на несколько частей. Были те, кто знал друг друга с раннего детства, и такие держались вместе, не принимая к себе других. Были такие, что страшно хотели попасть в одну из таких групп и были подлизами или доносчиками. Делали все, чтобы угодить кому-то. Сорок Третий больше всего на свете хотел стать алхимистом. Ему не было дела ни до тех, ни до других. Он относил себя к третьей группе. Одиночек. Таких насчитывалось не мало. У каждого имелись на то свои причины или, может, так сложились обстоятельства. И когда с ними общаться? Все свободное время он проводил за книгами. Когда заканчивалась одна, он просил у Барнабаса другую. Один раз учитель сердито покачал головой и начал спрашивать разные определения и формулы из той книги, что ему вернул Сорок Третий. Мальчик ответил правильно на все вопросы. Учитель улыбнулся и похвалил его, сказав, что тот может стать Черным. Что бы это ни значило.
Два месяца пролетели незаметно. Осень начала красить деревья в золотые цвета. С высоты третьего этажа своего корпуса Сорок Третий любил наблюдать за лесом. Как он трепещет на ветру, колыхается и волнуется. Он внушал ему спокойствие. И напоминал о доме. Что там сейчас делает отец? Хорошо ли он заработал на продаже урожая? Наверное, еще одна причина, почему он все время проводил за книгами, так это то, чтобы меньше думать о семье. Чтобы слезы не наворачивались на глазах. Чтобы внутри не душило ярким огнем жгучее желание увидеть родных. Маму, братьев, отца.
Осенним утром все собрались в классе. Сорок Третий сидел уже за первым столом. Постепенно он туда перебрался. Большинству парней не нравилось, что Барнабас все время заглядывает в их листочки и делает замечания. Поэтому они были не прочь поменяться местами, чтобы сзади можно было спокойно подумать о своем, а иногда и подремать. Сорок Третьему сидеть впереди нравилось. Можно было хорошо все расслышать. И на доске лучше видно, если там учитель что-то надумает написать.