— Алхимисты называют это плашкой. Смотри. — он завел обе руки под веревку. — Держится крепко. Видишь, я могу даже потрясти руками.
Он поворачивал плашку и так, и эдак, показывая, что она крепко закреплена.
— Руки — это наш основной функциональный инструмент. Конечно, он передает все то, что у тебя в голове. Передает этой плашке. А она является простым исполнителем воли алхимиста. Непонятно? Я покажу. Ты помнишь пиктограмму для расщепления глины?
Мальчик быстро кивнул. Тогда ректор поднял немного руки, чтобы плашка была на уровне глаз мальчика. Через секунду на ней яркими белыми линиями зажглась именно та пиктограмма, о которой говорил ректор. Сорок Третий открыл рот.
— Голова думает. Руки передают.
Он коснулся плашкой засохшего куска глины на столе. Тот моментально распался на миллион песчинок. В основном они были коричневого цвета, как и сама глина, но попадались и другие.
— Плашка исполняет. Голова, руки, плашка.
Он поднес плашку к камню, затем к металлу. Ничего не произошло. Ректор вопросительно поднял бровь.
— Пиктограмма действует только на глину. — выпалил мальчик.
— Правильно. — он поднял плашку, чтобы мальчику было ее видно. — Теперь обратный процесс.
Старая пиктограмма померкла и исчезла, вместо нее появилась новая. Затем еще и еще одна. Когда они появлялись, то были большего размера, чем потом становились. Первый раз, когда пиктограмма была одна, она размещалась прямо по центру плашки. Сейчас же было иначе. Первая также была по центру. Затем, когда была нарисована вторая, то первая переместилась в верхний левый угол, уменьшившись в несколько раз. А новая пиктограмма теперь красовалась на виду. Потом ректор создал еще две пиктограммы и все повторилось. Каждая следующая пиктограмма становилась в один ряд с самой первой, и только последняя на текущий момент была по центру плашки. И еще Сорок Третий заметил, как почернел воздух вокруг плашки. Как будто она втягивала в себя окружающие цвета и смешивала их. Нет, совсем не так, как на картине с Алхимистом. Но какое-то сходство присутствовало.
— Это не сложно. — он коснулся плашкой сыпучего вещества, которое осталось от глины.
Моментально она преобразилась, сгруппировавшись в куб и обретя свою прежнюю структуру.
— Алхимист может менять форму по своему желанию. Или в соответствии со своими знаниями. Именно поэтому необходимо изучать пиктограммы. Я задал параметры всех сторон в пиктограммах и получил именно такой куб, какой хотел.
— А если бы Вы ошиблись и задали меньшие размеры или большие? Что тогда бы произошло? — мальчик задал вопрос, не отрывая глаз от куба из глины.
— Глина бы приняла максимально похожую форму. Но было бы видно, что я сделал свою работу плохо. — ответил ректор.
— И как можно так быстро просчитать все размеры? — удивился мальчик.
— Опыт, знания, и внутреннее чутье. Оно часто играет основную роль для алхимиста. Зачастую нам приходится что-то создавать, размеры чего трудно подсчитать или даже измерить. Ты просто знаешь. Вот я смотрю на этот камень. — он показал на один из булыжников у себя на столе. — И вижу из чего он состоит. Я уже знаю, какие пиктограммы расщепления мне понадобятся, если я захочу расщепить его до первичных элементов. И я уже знаю, какие мне пиктограммы понадобятся, чтобы собрать из него все, что я захочу. У тебя будет девять лет, чтобы этому научиться. Твоя способность сама определит и подскажет тебе, что есть что. Твоему разуму надо будет только выбрать нужные пиктограммы. По необходимости внести в них правки и передать, опять же, через твою способность это плашке, которая исполнит твою волю.
Сорок Третий часто моргал. Он не совсем понимал, что здесь произошло. И, тем более, как он сможет это все делать в будущем сам. Ректор снял плашку с рук и протянул ее мальчику. Сорок Третий снова открыл рот, он и не думал тянутся за ней.
— Она твоя. Я показал тебе, что она готова к использованию. Заправлена и только и ждет нового хозяина. — он улыбнулся, дальше протягивая плашку.