Загнала в угол. Он бы ей ответил! Ну и ответил бы! В другие времена. Он ведь мог подолгу говорить, не умолкая. Но с ней все красноречие куда-то делось. Ицуко бы нашел словечко, чтобы описать то место, куда именно девалось его красноречие.
— Побуду. — выдавил алхимист.
— Что, прости?
— Я тут побуду, пока твой кавалер придет? — еще менее уверенно вымолвил Единитель.
— Ты спрашиваешь у беззащитной девушки глубокой ночью в крепости, осажденной врагами, о том, побыть ли с ней рядом, чтобы ей не было страшно? Ну, пока она ждет своего суженого.
Алхимист протер глаза. Ему нужна была пауза, чтобы прокрутить ее слова у себя в голове еще раз. Что она хотела этим сказать?
— Забирай своего охранника и можешь идти. — темная фигура сошла со стены по ступеням.
— Жука, давай сюда. — позвал алхимист.
Зверек недовольно выпрямился на лапах. Пополз по плащу вниз и побежал по камню к Единителю.
— Так что ты на самом деле здесь делала? — спросил алхимист, усаживая Жуку на плечо.
— Искала свет в конце туннеля. — серьезно ответила девушка с волосами цвета инея.
Одна сторона лица полностью открыта, волосы только закрывали ухо. С другой стороны зимние волосы спадали ниже подбородка.
Они стояли на расстоянии пары шагов.
— Свет должен сиять в ночи, выгрызая у тьмы место, где душа может полетать. — сказал алхимист, вспоминая, как говорил не раз ему Ицуко.
— Так и есть. Вот только когда света вокруг уже не видно… — девушка замолчала.
— Если вокруг тебя погаснут огни, то тебе остается только одно — сияй внутри. — еще одно красивое выражение, которое он запомнил.
Девушка замерла. Улыбка медленно сошла с ее уст. Он чем-то обидел ее?
— Единитель! Единитель! — крики с четвертого рубежа долетели до них. — К Максуду! Единитель!
Алхимист вздохнул.
— Там внизу, наверное, сражение. — сказал он.
Девушка легонько кивнула.
— Наверное, что-то от меня нужно. — продолжил алхимист.
Девушка снова кивнула.
— Если пообещаешь, что мы еще встретимся, то я побегу вниз, чтобы ты смогла выполнить свое обещание. — улыбнулся Единитель, похоже его красноречие начинало прорезаться.
Девушка в темном плаще задрала один уголок рта в подобии улыбки. Алхимист улыбнулся шире.
— Я понимаю это, как «да». И это не вопрос, а утверждение. — он поклонился, и взбежал на стену, чтобы опуститься по ступеням, которые сам же и создал, вниз, поближе к врагам.
Крики еще звучали в ночи, пока он не добрался до солдат, что пришли за ним. Ясности в мыслях не наблюдалось. Зато улыбка играла на его лице. Сердце сильно билось, с трепетом вспоминая каждую подробность разговора с той, что казалась ему самой красивой девушкой на свете. И, конечно, с живым умом и острым языком. Ицуко говорил, что от таких нужно держаться подальше. Алхимист улыбнулся. Ах, Ицуко, видел бы ты ее!
Черный меч алхимиста
Группа медленно продвигалась вперед. Отчасти из-за того, что Жазэль не умела ездить верхом. Первый час в дороге Оррмарин беспрерывно объяснял и показывал ей азы управления лошадью. Начиная от того, какие элементы сбруи как называются и заканчивая мелкими нюансами управления. Прыгала она на седле невпопад. С этим пришлось провозиться дольше всего. Хотя, подстроиться под ритм лошади у девушки так и не получилось, но она хоть поняла, что к чему. Еще два часа она то ускоряла лошадь, то замедляла ее. Поворачивала, больше, чем нужно, влево или вправо. Девушка вся промокла от напряжения. Некоторые моменты, которые были ей совсем не понятны и которые не получалось понять даже после того, как Оррмарин объяснял их по несколько раз, поясняли ей другие члены группы. Эйр объясняла все просто. Наверное, Жазэль даже лучше ее понимала, чем Оррмарина, который давал лишнюю смысловую нагрузку. Говорил десятью словами то, что Эйр могла сказать одним. Ладно, двумя, ведь одно было ругательное. Клерк поняла, что вообще ничего не понимает в верховой езде. Как она проскачет несколько дней? И это при том, что сабазадонка заранее сказала, что к вечеру она даже не сможет ходить нормально. Жазэль уже была совсем не рада тому, что отправилась в такое рискованное путешествие. Здесь все чувства, на самом деле, перемешались. Сначала она была категорически против такого предприятия. Потом, когда узнала, что у врага есть бог, то страстно желала, чтобы меч раздобыли, как можно скорее. Но страх никуда не делся. Просто желание оказалось сильнее него. Потом Максуд назначил ее главной. Радость. И страх. Ответственность? Нет, ее давления девушка не ощущала вообще. Лишний раз не нужно было напоминать, что от их успеха может зависеть жизнь каждого воина в крепости. Наверное, когда ты постоянно под угрозой смерти, то такое давление рано или поздно перестает сковывать тебя страхом. Так что, давления от того, что ее назначили командиром, она не ощущала. Тем более, что в случае боевых действий командование переходит к Эйр. Именно поэтому ее и было решено подключить к операции. Эстэль хорошая Творящая, Румадэу прекрасный воин. Но Эйр — могла стать генералом. Так сказал Максуд. Жазэль в тот момент посмотрела на сабазадонку. Ожидала увидеть какое-то выражение лица, соответствующее такой похвале. Но ничего не увидела. Похоже, для самой Эйр это был не комплимент, а сухая констатация факта. Это немного успокоила Жазэль. Значит, на Эйр можно положиться. Хорошо. Так что, переживать ей не о чем. Когда все спокойно — она главная. Когда опасность — Эйр. Выполняй просто ее команды и все. Что тут сложного?