Он съезжает на скейте со специальной горки, а девушка снимает его на телефон. Блин, Москва большой город, как мы умудрились опять оказаться в одном месте? Может, потому что не стоит гулять рядом с домом? Да… Капитан Очевидность.
Поколебавшись, я подхожу чуть ближе, оставаясь в тени кустов. Слава не профи, но неплохо катается. Можно будет нарезать классное видео, где уровень не будет понятен.
— Готово! – девушка что-то нажимает в телефоне, Слава подходит к ней сзади, наверное, смотрят видео, обсуждают.
Слава что-то говорит, девушка смеется, щипая его за плечо. Интересно, что между ними? Просто дружба или нечто большее?
— Давай еще снимем! – Слава встает на скейт.
— Футболку сними! – но когда он начинает послушно стягивать, она быстро добавляет: – Погоди, погоди, я камеру настрою.
Я смотрю, как Слава медленно и красиво стягивает футболку, откидывает в сторону и дарит на камеру взгляд, от которого, наверное, должны мурашки бежать по коже. Да ведь и бегут поди у всех его подписчиц.
Услышав рядом голоса, вздрагиваю. Повернувшись, вижу двух девушек примерно моего возраста, которые тоже смотрят на Славу, и быстрым шагом иду в другой конец сквера. Еще не хватало пялится на него, словно фанатка какая-то.
Усевшись так, чтобы было видно и деревья, и улицу, достают блокнот. Я люблю рисовать скетчи по тому, что меня окружает. Именно их мама назвала рисульками, но мне кажется, у меня неплохо получается. В институте одна из преподавательниц даже предлагала подумать о выставке, ну в молодежном формате: договориться с каким-нибудь кафе, например. Но настолько далеко моя уверенность не заходит. Кто придет смотреть на зарисовки никому не известного художника?
Увлекшись, я, как обычно, теряю ощущение времени и перестаю замечать происходящее вокруг. Мне нравится это состояние: вдохновение, которое буквально ведет твою руку, рисует за тебя. Мне кажется, любое творчество происходит вот так: само по себе, а люди просто проводники его в этом мире. Словно кто-то неосязаемый указал, на что смотреть и как рисовать…
— Регина?
Вынырнув из отрешенного состояния, я натыкаюсь взглядом на Славу и ту девушку, что была с ним. У него за спиной рюкзак, к которому прикреплен скейт, видимо, после съемки решили прогуляться.
— Привет, – девушка улыбается мне, но поймав взгляд Славы, улыбку убирает.
Я не понимаю, что теперь происходит: он снова превратился в ледышку, которая меня ненавидит. Быстро спрятав блокнот и карандаши в сумку, я встаю, задевая стакан с недопитым кофе. Он падает мне под ноги и мочит сандалии.
Ребята, как по команде, опускают на них взгляд, а я поджимаю пальцы ног. Одежда у меня, может, и новая, а вот обувь нет. Сандалии потертые и у них уже заметно отваливается подошва.
— Э… – девушка явно не знает, что сказать. – Все нормально?
— Да, конечно, – подняв стакан, выкидываю его в урну и трясу ногой.
— Нам пора, Свет, – это первые слова после того, как Слава позвал меня. Они проходят мимо, а я думаю, что лучше бы он вовсе не акцентировал на мне внимание. Так вышло даже еще более унизительно. Он прямо всем своим видом показал, что со мной нельзя общаться.
Меня охватывает новый страх: а что, если в институте Слава сделает так же? Он популярен, наверняка у него много приятелей, да и на курсе имеет авторитет.
Я прикрываю глаза, убирая волосы назад. Нет, я не буду думать об этом сейчас, заранее нагнетать и трепать себе нервы. Лучше дождаться начала учебы, а там уже видно будет.
Домой я возвращаюсь, не дождавшись мамы. Точнее, когда заглядываю в салон, оказывается, что она ушла. А позвонив, узнаю, что по магазинам.
— Хочешь, лови такси и приезжай ко мне, я скину геолокацию, – предлагает она. – Я только-только зашла. Заодно поищем тебе шмоток для нового образа.
Я хочу отказаться, но, опустив взгляд на поношенные, залитые кофе сандалии, соглашаюсь. Конечно, очень неловко тратить чужие деньги, но пытаюсь себя убедить в том, что одни сандалии не пробьют брешь в бюджете Юрия.
А вот что точно может пробить, так это мамины хотелки. Начинаю жалеть, что согласилась, уже через десять минут. Мы заглядываем практически в каждый магазин, что встречается на пути, и она что-то в каждом покупает. Смотрю на растущее количество пакетов с ужасом, тем более, что цены в магазинах очень высокие.
— А Юрий ничего не скажет на такие траты? – аккуратно спрашиваю, когда мы выходим из очередного магазина, мама только смеется.
— Не глупи, Регина. Ему нужна рядом красивая женщина, которая будет своим видом подчеркивать его статус. А чтобы его подчеркивать, нужны вложения, понимаешь?
— Ты так говоришь, как будто он инвестирует в какое-то дело, а не дает тебе деньги на шмотки.
— Шмотки? – ахает он. – Милая, посмотри на меня. Шмотки – это только малая часть. Косметолог, стилист, визажист, маникюрша… А сколько курсов я прохожу, чтобы соответствовать, ты себе представляешь? Когда мы в первый раз пришли в ресторан, я чуть со стыда не сгорела. Передо мной выложили десяток приборов, а я не знала, какими надо пользоваться! Я почувствовала себя деревенщиной. А если бы мы были на ужине с его деловыми партнерами? Нет, милая, поверь, деньги, которые он дает – это ерунда. Мне приходится делать намного больше!
Я только офигеваю от услышанного. Неужели это правда? И без всего перечисленного мама для этого Юрия уже не такой соблазнительный объект?
— А его жена тоже всем этим занималась? – зачем-то спрашиваю, мама сразу злится.
— Регина, мне это начинает надоедать. К чему ты постоянно сравниваешь меня с его бывшей женой? Я не она. Я не его обслуживающий персонал, который ждет дома и растит детей, я – украшение его жизни, чувствуешь разницу? И пожалуйста, давай больше не будем возвращаться к этой женщине.
Ничего удивительного, что дальнейшая атмосфера хождения по магазинам становится просто угнетающей. К тому же мы с мамой долго ругаемся из-за выбора обуви для меня. Я хочу кроссы и балетки, но не за те деньги, что она предлагает. Конечно, обувь крутанская, но для меня это слишком. Это не мои деньги, и я не украшение жизни Юрия, так что…
Так что в итоге мама покупает то, что присмотрела она, не спрашивая меня. Домой мы едем в тяжелом молчании на такси, благо днем пробки не такие устрашающие, как утром и вечером.
— Ты пойми, – тихо говорит она в машине, – ты моя дочь, ты должна соответствовать.
Я устало вздыхаю.
— Мам, а можно я буду просто собой?
Она растерянно хлопает глазами с нарощенными ресницами, но ничего не говорит. Правда, губы поджимает и к окну отворачивается, значит, и на это обиделась. Когда мы выгружаемся с пакетами возле подъезда, все же замечает:
— Я знаю, что не лучшая мать. И знаю, что не стану таковой. Я могла не настаивать на твоем переезде сюда, ты бы осталась в Казани, жила бы в нашей квартире, училась, потом устроилась на зачуханную работу, как это было со мной. Я же даю тебе реальный шанс вырваться из этого нищенского мира, Регина. Не будь дурой, воспользуйся им, чтобы потом не жалеть.
Держа пакеты, она пытается вытащить ключи, я со вздохом прикладываю таблетку к домофону и пропускаю ее вперед. Ну что, зато честно. И мамины мотивы понять можно. По-своему, она желает мне лучшего, просто наши представления о лучшем не очень сходятся. Хотя сам по себе переезд в Москву и жизнь тут – действительно большой шаг вперед, на который я сама бы не решилась.
— О, Слав, ты дома, – мама, стянув туфли, тащит пакеты к себе, а я, не глядя на вышедшего в прихожую парня, разуваюсь.
— Классные кроссы, – замечает Слава. Напрягшись, поднимаю на него взгляд. – Купила на деньги моего отца? Смотрю вкус у тебя есть, как и у твоей мамы.