— Мне казалось, что мир рухнул, когда ты предложила всё забыть и сделать вид, что ничего не было, но, если отбросить обиду, я ведь тоже всего этого боялся. Того, что скажет отец и твоя мать. Так что не вини себя. Тебе было всего восемнадцать. А вот я был старше, и это была прежде всего моя ошибка. Я не должен был всего этого допустить тогда.
Мне очень хотелось принять эти оправдания, но собственная память напомнила о том, что, вскоре после всего этого, я так легко и так по-взрослому позволила себе влюбиться в мужчину на десять лет старше. А спустя всего месяц после знакомства приняла его предложение выйти замуж. И даже лишь это уже слишком явно говорило о том, что моё непонимание всего происходящего между мной и Иваном тогда, в нашу последнюю встречу, было ложью. На самом деле, я всё понимала, осознавала, что так неправильно влюбляюсь в сводного брата, и именно поэтому, испугавшись, попросила его уехать.
Расстояние притупило начавшие так стремительно развиваться чувства. Оно позволило забыться и предоставило шанс жить дальше. И я воспользовалась этим шансом. Возможно, именно в своём стремлении забыть свои неправильные чувства к Ивану, я допустила роковую ошибку, позволив себе потеряться в новых отношениях, которые в итоге принесли столько боли и разочарования.
***
Иван
Я знал, что этот разговор нужен, но не ожидал, что всё окажется настолько сложно. И всё же я впервые пытался быть с Алиной действительно откровенен, хотя это давалось нелегко. Впрочем, как и ей самой. Я видел, что Алина была разрушена изнутри так же, как и я сам, но я ничего не знал о её прошлом и насколько оно было прошлым.
Никогда прежде я не связывался с замужними женщинами, но Алина в очередной раз перечеркнула все мои принципы.
«И как чувствовать себя любовником?» — собственное подсознание словно насмехалось надо мной, вынуждая крепко сжать челюсти.
— Ты замужем, — наконец произнёс я, обнажая ту уродливую правду, которая делала всё происходящее чем-то ещё более удручающим.
Алина невольно вздрогнула, словно эти два слова для неё были сродни пощёчине. Но делать вид, что её замужество ничего не значит, я не собирался. Это значило слишком многое.
— Мы разводимся, — в глазах Алины отразилось отчаяние. — Поэтому я приехала. Точнее, сбежала.
— Почему не сказала?
— Боялась осуждения.
— Я бы никогда не стал тебя осуждать. Хотя, наверное, удивился бы. Почти десять лет вместе… — сказал я и замолчал, предоставляя Алине самой решить, рассказывать о крушении своего брака или нет.
Но она не стала этого делать. Отстранилась, с тревогой заглянув мне в лицо, и спросила:
— Тебя беспокоит только моё замужество?
Я отвёл взгляд, слегка подался вперёд, опершись локтями о свои колени.
— Алина… — голос прозвучал хрипло и как-то безжизненно.
— Скажи мне, — Алина словно знала, что сейчас я был откровенен с ней лишь наполовину.
— Всё намного сложнее, чем кажется, — негромко проговорил, так и не осмелившись взглянуть на неё, но при этом чувствуя её взгляд.
Проблема была не только в том, что она до сих пор замужем или в том, что мы одна семья. Проблема во мне самом.
«Скажи мне, Иван! Я хоть что-то для тебя значу? Или есть только она и ваше прошлое?» — голос жены, истеричный, срывающийся, полный боли и слёз, до сих пор звучал в голове.
Я причинил ей столько боли и никогда не прощу себе ни одной слезинки, что она была вынуждена пролить из-за моих лживых слов. Я обещал ей, давал клятву, но продолжал предавать. Пусть только в мыслях, но от этого не легче. И погибла она не из-за пьяного водителя, что влетел в нас на трассе, а из-за ссоры, что разгорелась тогда в машине. Да, мы были в своей полосе, но если бы я в тот момент внимательнее смотрел на дорогу, а не ругался с Леной, то, возможно, аварии можно было бы избежать. Или её последствия не стали бы такими катастрофическими.