— Присаживайтесь, Андрей Николаевич, присаживайтесь… Курите? Хотите сигарету? Берите, не стесняйтесь… — изо всех сил старался продемонстрировать арестанту дружеское расположение следователь, почти насильно втискивая ему в вялые потные пальцы мятую примину и предупредительно щелкая зажигалкой.
"И это элита нашей армии! — презрительно думал меж тем, глядя на испуганно вздрагивающего арестанта. — Разведчик! Спецназовец! Неудивительно, что нам в Чечне накладывают и в хвост и в гриву. Если у нас такие служат в элитных частях, так кто же тогда попадает в обычные?"
— В первую очередь хочу сразу сказать Вам, Андрей Николаевич, что в Вашу виновность я не верю! — твердо хлопнул рукой по столешнице Шинников, дождавшись, когда подследственный жадно втянув сигаретный дым, выпустит первое вонючее облако. И смолк, до конца выдержав испытующий, недоверчивый взгляд арестанта и предоставляя ему инициативу дальнейшего разговора, так опытный фехтовальщик, поразив противника молниеносно-быстрым уколом, занимает выжидательную позицию в обороне, чтобы вдумчиво оценить произведенный эффект, определить, можно ли без помех развивать успех, или стоит повременить, изматывая врага хитрым кружевом ложных выпадов. Так и Шинников, огорошив арестанта прямым и жестким заявлением, напряженно ждал, какова же будет реакция последнего? Тот долго молчал, и следователь уже решил, что привычно примененный, позволяющий сразу оглушить и запутать противника прием, в этот раз не подействовал. Однако нет, прорвало все же.
— Как не верите? — угрюмо спросил Снегирев. — Там же в деле мои показания, есть и чистосердечное…
— Читал, читал, как же, — охотно подхватил следователь. — Действительно Вы очень полно, ничего не утаивая, описали эти печальные события. Но, повторюсь, вины Вашей я в происшедшем не усмотрел! Вам что инкриминировали?
— Умышленное убийство, конечно, — отводя взгляд, глухо выговорил подследственный. — Что же еще?
— Боже ж, мой! — с искренним негодованием воскликнул Шинников. — Да где они только это увидели! Да в суде такое обвинение лопнет, как мыльный пузырь, уж поверьте моему опыту! Причинение тяжких телесных повреждений! Вот мое слово! Причем по неосторожности! И никак иначе!
— Как? Старик ведь умер? — с робкой надеждой глядя на следователя произнес Андрей, ему очень хотелось верить этому человеку, до того хотелось, что все поучения бывалых сидельцев, услышанные в камере, мгновенно вылетели из головы. "Не верь ментам, не ведись на их уловки, думай только своей головой. Верь только себе! Стелят-то они мягко, вот только спать жестковато выходит! Не верь!" Но как же не верить, если вот, вдруг, как по мановению волшебной палочки замаячил выход из того тупика в который нежданно негаданно загнала его жизнь?!
— Умер? — презрительно скривился следователь. — Конечно, умер! После того, как его добил Моргенштейн! Еще бы! Только ты-то здесь причем, дурья твоя башка? Ты ведь этого чеченца только ранил, и то случайно! Убил его не ты, а Моргенштейн!