Но здесь, на вершине холма меж Олони и Ставкой Сюзерена, торжество обратилось нудным песнопением каззитов. Настанет черёд и для празднования: откупорятся пузатые бочки, зазвучит смех, как было днём ранее. Но пока — надломленные голоса тянули мольбу, изредка прерываясь на тихие всхлипы.
Сначала же — главное. И главными были десять толстых шестов, вкопанных у корней древа.
Их обложили ветошью и всеми ветками, которые только смогли собрать на скудных просторах. Без сомнений, не пожалели и масла: Клеп увидел стопку разномастных горшков с жирными потёками, ощутил запах.
Каждому столбу выделили по привязанному бедолаге: из-за согнутых в поклоне спин на задних рядах Клеп разглядел и пару смиренных женщин, и ворочающихся мужчин и даже совсем юного парня, не старше двенадцати на вид. Был там и Огор: насколько было видно, верёвки ему выделили как на двоих.
«Дрянь,» — подумал Клеп, выискивая глазами бочки с Висидой и Йору.
Рабочие с ними неспешно пробирались по краю праздничной площадки. Видно им было мало чего, так что выверять приходилось каждый шаг.
Как и велел Клеп, донесли до самых первых рядов и с размаха опустили, едва не придавив щуплого старичка, сотканного из одних только морщин. От грохота песня надорвалась, на миг в Роще повисла тишина. Потом поднялись десятки недоумевающих голов.
Одна из них, лысеющая смуглыми островками, принадлежала старосте Ронао:
— Чего вы творите?
— Велено так, — рабочий почесал затылок волосатой лапищей. — Пойла довезли, просили ближе к старейшинам…
— Кто велел? — из толпы взмыл ещё один мужчина, похожий на хищную птицу. — Мереб доехал, наконец?
Рабочий как раз вытянул палец и указал на лже-посланника. Клеп предусмотрительно прибился к правому краю площадки, чтобы устремившиеся к нему взгляды обошли чадящие на задах костры для закатных плясок.
— Ты не Мереб! — взвыл тот мужчина. Похоже, Хобир.
— Ты! — только и выпалил Ронао, с трудом поднявшись на ноги. — Вернулся!
— Кто это такой? — взволновано спросила сидящая возле него старушка с седым ручьём до пояса.
Ронао пошатнулся и протянул руку, чтобы подоспевший Сиар вложил в неё сучковатую трость. Пусть до Равноденствия он добрался, усыпляющее заклятие Нотонира без следа не прошло.
«А тут ещё и Тална с порошком,» — подумал Клеп, уловив беглую тень за копотью занимающихся костров.
— Это посланник Хозяина! — вскочила молодая девушка завидных форм. Клепу пришлось потрудиться, чтобы удержать взгляд на старосте селения Олони.
— Он обманщик! — завопил Сиар. — Он опоил отца и всю дружину!
— Твоя дружина — сами пропойцы ебучие! — выкрикнул Огор с жертвенного столба. — Пустите, сволочи!
«Стяни внимание, чтобы Тална пробралась к задним кострам, — звучало в разуме напутствие Йору. — Заодно и выманишь Хозяина Корней.»
Похоже, с первой задачей он справился тем, чего учили избегать отцовские наставники: наглостью. Она же и поможет со второй.
Клеп набрал воздуха в клокочущие от гари лёгкие:
— Я — посланник Хозяина этих Корней! А ваши старейшины — изменники, продавшиеся Сюзерену.
От возмущения Ронао словно разбух вдвое. Выкатились бешеные глаза Сиара, заметалась в изумлении старушка рядом с ним. Волна изумления прокатилась от задних рядов толпы до самых корней древа. Люди обернулись, сами того не зная, подставили носы под сдобренный сонным порошком дым.
А за спиной Клепа скрежетнула земля по лапой пепельного волка.
— Бодрящее зелье пересилит порошок? — с недоверием спрашивал Йору этим утром, пока рассматривал мутную склянку в руке. — Если засну посреди боя…
— Я весь запас грибов-бугренцов туда пустил, — укоризненно напоминал Нотонир. — Ты, мой друг, ещё пару дней спать едва сможешь.
Но ругань кипела, будто не было никакого сонного порошка в пропитанном дымом воздухе. Пожалуй, четыре мешочка на такую толпу: как какашка в море. Если и найдёт несчастного рыболова, то не сразу. Придётся тянуть дальше.
— Зачем ты пришёл? — рядом с Ронао возник молодой мужчина с властным взглядом и вытянутой макушкой.
— Говори! — добавил сам старейшина из Олони, покачиваясь на трости.
Толпа притихла, но не замолкла. Ворох тел продолжал шевелиться, а полные недоверия взгляды поровну разлетались к корням древа и Клепсандару. Маслом сдобрили не только пленников на заклание, так чего бы не ответить искрой?