Шаадамарец стянул пальцами кожу вокруг рта в раздумьях:
— Не-а, она сама меня угостила пойлом у себя в комнатке, — Арачи ткнул в коридор по левую сторону. — И всё равно — бестолку. Так, поговорили да пошёл спать, пока Лаг Бо на звёзды не насмотрелся и не начал храпеть.
— О чём говорили? — Клеп сощурился.
— Да так, о всяком, что ли… — глаза Арачи стремительно округлились. — Чего-то я ни хера не помню.
Нотонир угостил живогора колким взглядом, на который иные из Своры способны не были — такой тренируется десятилетиями разочарования:
— И как мошну до комнаты донёс тоже не помнишь, да?
— Не-а, — Арачи мотнул обритой головой. Он явно старался придушить негодование, но усталость взяла верх. — Вот же ж сука!
Йору хотелось вскинуть палец, воскликнуть: «Я тебе говорил!»
Потом. Сначала пусть Арачи вернёт награду, ради которой выкрутил магические кристаллы из груди наспех слепленного голема на мельнице.
Он первым промчался к комнате в дальнем конце недлинного, в общем-то, коридора, на которую указал шаадамарец. Сам Арачи отстал лишь на пару шагов, тогда как Нотонир и вовсе бежать отказался. Колдун неспешно прогулялся к проёму, из которого появилась лохматая голова Лаг Бо, и принялся вкрадчиво объяснять, зачем Йору молотит кулаком в неизвестную дверь.
— Тална, открывай! — гаркнул Арачи из-за его спины и радостно подпрыгнул. — Во, имя её вспомнил!
Движения за дверью не было. Не мелькали тени в полоске солнечного света под ней, не слышались шаги и даже сопение. Слух у Йору был отменный, пусть и не такой, как у бывалого охотника Лаг Бо.
— Ставлю, что там пусто, — он схватился за кольцо в двери.
— Я тоже, — поддакнул Арачи.
— Это не так работает. Мы не можем поставить на одно и то же-
— Открывай уже!
Дверь поддалась легко. По ту сторону оказалась такая же узкая комнатушка с двумя кроватями у стен, парой тумб и узким окном. Свет бил между хлипкими ставнями, и столб пыли в нём мерцал, как небо в новолуние.
— Ушла, зараза, — Йору выдохнул сквозь зубы.
На пару с Арачи они бросились внутрь. Пока Йору ладонью расшибал слипшиеся ставни, шаадамарец принялся срывать покрывала и выворачивать обе перины. С жалобным звоном прокатилась по дощатому полу пустая бутылка из глины.
— В окне нет? — сурово спросил Арачи?
— Каким таким образом? — Йору развёл руками.
— Не знаю, висит там, с той стороны.
— Не висит.
— Тогда — по коням!
Живогор явно счёл пустой тратой времени то, чтобы надлежаще одеться до того, как выйти из трактира. В одних лишь панталонах он промчался через пустой питейный зал и грохнул входной дверью. Йору едва поспевал. Следуя за бугристой спиной, он обежал дощатую стену трактира и оказался в крытом загоне для лошадей на заднем дворе.
— Давай-давай, Росинка, — приговаривал Арачи, пока боролся с привязью. При виде давнего наездника лошадь радостно фыркнула и поводила ноздрями по его затылку.
— Подожди-ка, — Йору вскинул ладонь, когда вгляделся в дурно пахнущее нутро скверных стойл.
Компания у Росинки подобралась достойная. Хаури, подобно немолодому хозяину, встретила Йору усталым взглядом осунувшихся глаз. Элла, Росток, Бо Бо — тоже на месте. Две пегие кобылы породы Ланти поодаль явно принадлежали междуреченцам, что гостили под той же крышей, тогда как южанин к ночи трактир покинул.
Не хватало Златой, буланой лошади самого Йору.
— Чего ждёшь? — Арачи развёл руками. — Она ж куда угодно уже могла уйти!
— На Сюзереновы земли — вряд ли, — запыхавшийся Клепсандар показался у загона, на ходу завязывая плащ. — На востоке разлилась Птара, на западе — холмы. Остаётся юг!
— Никуда она не ушла, — сказал Йору, бросаясь обратно на передний двор.
Он вышел к краю дороги, вложил два пальца в рот и свистнул всей полной грудью. Сердце пять раз ударилось в груди, прежде чем гул копыт донёсся с полей на востоке.
Златая стремительно вбежала на двор, заложила вираж вокруг Йору и покорно встала перед ним. Вырванные из полей ростки ещё торчали из вытянутых губ лошади.
— Хитрая тебе попалась девица, но глупая, — Йору цокнул. — Где тут подпол?
Хозяин явно встал раньше, чем проснулся — так бывает, когда в каморку за стойкой врываются трое крепких охотников за головами, один — ещё и полуголый, и требуют показать погреб. Вернее, двое крепких охотников за головами и один Клепсандар, скромно выглядывающий из-за косяка.
— П-погреб? — глаза трактирщика открывались и закрывались по очереди, постепенно рассеивая туман в его зрачках. — Ладно-ладно.