— Раз тот толстолоб меня не узнал, то и филактерию они не вернули, — вставил Каэргост.
— Побереги уверенность для другого случая, мальчик мой. Речь идёт о Нотонире, — сказала Маалит с налётом чего-то, что напоминало тоску. — Он хитёр и совсем не столь же честен с своими псами, как я.
— Он обычный шарлатан, — процедила Талаги.
— Тебе иного думать и не положено, — Маалит взглянула на неё с укором. — Сейчас важно то, что псарь собрал целую свору щенят вокруг Хладного, и на это мы не рассчитывали. Мы поступим так же.
Талаги запрокинула голову и всё тело затряслось от смеха. Даже кровать скрипнула.
— Ты чего, Маалит, свою Свору собрать хочешь, чтобы утереть зад Нотониру и Йору? — слёзы наконец смочили пересохшие глаза. — Я, блядь, завязала с этим, ясно?
— С этого пути свернуть можно только к корням Вечного Древа, — напомнила Маалит опостылевшую истину охотников за головами. — Меняются только частности: где это случится, когда, что произойдёт до этого… Можно пройти великий путь, который останется на многих языках тех, кто стал его свидетелем.
— Плевать мне, кто что скажет.
— …А можно и сгнить без славы и свидетелей, вспоротой и безрукой, — ведьма окинула взглядом нехитрую комнатку. — Посреди паршивенькой корчмы в Раздоле.
— Ещё раз, скажу понятнее, — Талаги пододвинулась так, чтобы Маалит почуяла её разгорячённое дыхание. — Мне похуй на смерть. Мне похуй, кто там что подумает, когда меня не будет.
— Забавно выходит, — колдунья хмыкнула и оглянулась на Каэргоста. — Столь рьяно насмехаются над смертью, только когда она уже миновала. Если же она ещё рядом и духи тянут к горлу ледяные пальцы… Любой душу готов отдать, лишь бы прожить ещё чуть-чуть. А ты, Талаги, с чего решила, что смерть твоя миновала?
Талаги сжала оба кулака — как ей показалось по старой памяти:
— Угрожаешь?
— Угу, — Маалит кивнула с едва различимой нитью улыбки. — Но советую пройти ещё один бой. Сделаем его более честным. Каэргост! Ты нашёл, что я просила?
— Тут всё, — буркнул парняга. — Успел, пока живогор ошивался рядом.
Он взял гремучий свёрток, который держал на коленях, и разложил его в ногах Талаги. Она ещё по звуку поняла, что увидит: шершавая сталь с глубокими символами, две рукояти с кожаной обмоткой. Взгляд заметался между родными клинками и пеньком правой руки.
— Издеваешься, блядь?
— Это хорошее оружие, — Маалит провела пальцем по тупой стороне одного из мечей. — Не хотелось бы оставлять его Йору и компании.
— Есть одна загвоздка, не находишь? — Талаги потрясла обрубком у благородного лица колдуньи. — Раз решить её ты не можешь…
— Откуда такие выводы? — Маалит скорчила обиженное лицо и качнула седой головой.
— То есть, можешь? — уточнила Талаги.
Отсечённая рука зачесалась, но она только загребла пустоту на её месте.
— Если примешь новый путь, который я предлагаю, то и за оба клинка возьмёшься вновь, — Маалит пододвинулась вместе с табуретом, её терпкое дыхание обожгло ноздри смесью полыни и чеснока. — Если же нет, ты бы стала чинить оружие, которое всё равно придётся выбрасывать туда, где нашла?
Закружилась голова, и Талаги снова легла на подушку. Тень отсечённой руки крючилась в болезненной судороге. Она ещё была здесь озлобленным приведением, разрывалась меж рукоятью клинка и тем, чтобы сомкнуться на шее хозяйки. Наказать за сомнения.
Талаги прожила дольше, чем отмерили ей духи на ветвях Вечного Древа. На сотню шагов, на тысячу вдохов — и долг её только копился с каждым мгновением под чёрным взглядом Маалит.
Она всегда относилась к смерти легко, ведь каждый однажды станет крупинкой на корнях Древа — удобрением для новых Сфер на его ветвях. Талаги не боялась встать перед духами после всех грехов, пока не постучалась в дверцу на конце коридора самой жизни.
Умирать расхотелось. Талаги всё ещё не боялась тех, кто ждёт по ту сторону, но пусть всё же они ещё подождут. Пусть Йору из Корота явится на поклон первым.
Больше книг на сайте — Knigoed.net