— Идём, идём! — заверил Мардок. — Сейчас только… Ох, блядь!
Горго был близко — и одновременно так далеко, что жизни не хватит, чтобы его достать. Между ними разверзся свежий провал: целый каньон на полдюжины человеческих ростов в глубину разрезал склон после ливней.
— Ёбаная срань, — зарычал Мардок. — Я ж не перелезу!
Дно и стены оврага ощетинись острыми камнями. Пусть и глубокий, но не слишком-то широкий: перемахнуть его он смог бы ещё этим утром. С обеими ногами в наличии, конечно.
— Бляха, ты ранен! — наконец, подметил Горго. Он метался по той стороне, копаясь пальцами в растрёпанных волосах. — Мик, может, перекинешь командира?
— Ебать, ты придумал! — бритоголовый вояка раскинул руки от возмущения. Оставшись без опоры, Мардок сполз на землю. — Он, блядь, весит, как мы оба!
Бойцы Сюзерена топтали осыпающиеся края, глаза их бегали в поисках решения. За спиной Мардока воздух разорвался от налитого страданием вопля. За топотом волчьих лап последовал хлюпкий рык.
— Есть мысль, — глаза Мика сверкнули как-то недобро. — Горго, лови!
Неуклюжим движением он метнул бердыш через овраг. Оружие почти соскользнуло в пропасть, но Горго успел его подхватить за рукоять. Тогда Мик постучал себя по груди и отмерил четыре шага назад. Разбег взял, зараза.
— Эй-эй, чего задумал, бляха? — затянул Мардок. — А я?!
Неистово пыхтя, Мик добежал до самой кромки провала. Он успел выпрыгнуть до того, как под подошвой его начался грохочущий обвал. Горго ухватил вояку за воротник и с протяжным стоном подтянул на «берег».
— А командир Мардок? — глухо спросил Горго, поднявшись. — Мы ж его не…
— Не жилец он, — отрезал Мик, уволакивая его за натянутый рукав. Напоследок он всё же оглянулся. — Не поминай лихом, командир!
«Вот же ж уёбок.»
Мардок смотрел, как их фигуры исчезли за стеной леса. Два щегла, пара наглых шакалов. Без его они б и не знали, какой стороной держать бердыш — так и молотили бы друг друга палками на потеху Сюзерена. А потом — сгнили бы на стройке по зимними дождями.
«Суки.»
Мардок не знал, как долго просидел у обрыва в обнимку с бердышом. Звуки боя в чаще стали глуше, сменились влажным причмокиванием — а потом и вовсе затихли. Он ждал, пока вся стая соберётся в кольцо, чтобы добить командира Сюзеренова отряда, и всё не мог решить: дать бой или сразу сигануть в пропасть спиной вперёд?
— Идут, твари, — буркнул Мардок, когда земля за ближайшим кустом захрустела. — Ну, давайте.
Всё же — биться. Воткнув рукоять в землю, он поднялся на бердыше, как на трости. Вес его приняла здоровая левая нога, а руки вскинули оружие.
Шаги приближались. Мягкая, трескучая поступь, едва проминавшая разбросанные по холму камни. Кажется, шёл к нему человек.
«Ещё что ли кто-то выжил?» — успел подумать он.
— Здравствуй, воин, — поприветствовал его пришелец.
Сутулая спина, клочковатая седая бородка, морщины такие глубокие, что можно и стилет запрятать в складках. Старику на вид было лет семьдесят, не меньше. Шагал он, конечно, увереннее Мардока, но ты было сомнительное мерило.
— Дед, ты чего тут шастаешь? Вообще дуба дал? — прохрипел Мардок. — Вали скорее, пока волки не набежали, опасно тут!
— Они не набегут, — старик качнул облысевшей головой с россыпью тёмных пятен. — Я велел им отступить.
— Велел? Друид что ли какой-то? — переспросил Мардок с недоверием. Маги в Долине нынче помельчали. — Погоди-ка… Ты, сука, их натравил?
— Ну, да, — тот кивнул и чуть заметно усмехнулся. — Т-с-с.
Мардок успел сделать один неловкий шаг до того, как наткнулся на густую стену прямо в воздухе. Колдовство оттолкнуло его мягко: так, чтобы он не упал.
— Тебе следует уходить, — проговорил старик. — Вернись к своему мастеру и очень живо опиши ему, что случилось с тобой в этом лесу. Как порождения корней разорвали твоих людей на части, как больно им было… Как будет страдать любой, кого он пошлёт сюда в следующий раз.
— Ты охуел? — Мардок сплюнул под ноги. — Он тебе голову снимет.
— Не успеет: сначала потеряет её сам, — старик оказался ближе, чем в полном шаге. Пах он горькой копотью, как мокрое пепелище. — Просто делай, как я говорю. Будь убедителен.
Мардок вслушался в упавшую на лес тишину, покосился на разбитое колено:
— Долго будешь ждать, старик. Ходок из меня херовый.
— Из твоих людей — ещё хуже, — дед вдруг наклонился, положил ладонь на раздробленную чашечку. — Ну да ладно. Назови это милостью Хозяина Корней, когда решишь рассказать свою историю в Ставке.
Нога неистово захрустела. С мерзким клокотанием куски коленной чашечки начали сползаться под морщинистой ладонью, от боли померкло зрение. И в один миг всё закончилось: Мардок вдруг понял, что твёрдо стоит на обеих ногах.