— Не могло, — предводитель Своры уверенно кивнул. — Тот дом забросили задолго до неё. Хозяина закололи и бросили в погребе—.
— И вырастили лес, чтобы скрыть следы! — оживлённо перебил Лаг Бо, потирая закреплённый за спиной лук.
— Это вряд ли: чтобы скрыть труп одинокого козопаса, есть способы попроще, — прокряхтел Нотонир и мечтательно прикрыл глаза. — Старый добрый пожар, например.
Клеп подметил, как вздрогнула всем телом Тална от его слов, и просеменил к дому поблизости:
— Давайте осмотримся, — предложил он погромче. — Четыре дома: если разделимся — быстро выясним, есть ли тут кто.
— Разделимся, но на две группы. Иначе нас будет слишком мало, если волки вернутся, — решил Йору. — Арачи, ты как? Пойдёшь со мной и Нотониром?
Живогор отвёл угрюмый взгляд и кивнул.
— Мы начнём с дальнего дома, — колдун протянул руку к хижине, чей угол выглядывал у самой кромки чащобы. — Встретимся посередине… Коль живы будем.
Клепсандару ирония Нотонира редко приходилась по душе: сам-то знаток ворожбы требовал от Своры серьёзности в деле. Чтобы Висида «познала все грани става души», а Лаг Бо «увидел дальше, чем позволяет глаз». Клеп постоянно выслушивал уроки того, как следует обращаться со знаниями по заветам мыслителей, которых Нотонир вполне мог и выдумать.
Хотя больше всего поучений доставалось Йору, пусть тот и был вожаком Своры.
— Клеп, не лезь-ка ты вперёд старших, — озадачилась Висида, когда он уже ухватился за кольцо в двери хижины.
— Мы в один день родились, — насупился Клепсандар.
— Я не про возраст, — с улыбкой добавила сестра.
Клеп фыркнул и потянул дверь на себя. Сеней в доме не было: он сразу попал в мрачную комнату, всю пропитанную едкой горечью. Так иногда пахли дикие поля после дождя. Как мотылёк, он направился к полоске света между ставней, стараясь не споткнуться о взбухшие сучки половиц.
— Мерзковато пахнет, — отметила Висида, щурясь.
Дом выглядел так, будто хозяин отправился в дорогу ничуть не впопыхах. Постель собрали в один тугой свёрток на полу, миски и чаши сложили в наклонённую башенку на краю стола.
— Проверь подпол! — посоветовал Лаг Бо, разглядывая стенки тяжелого котла в углу.
Крышка нашлась сразу — под единственным на весь дом клочком рваного ковра — но чтобы открыть её, пришлось дождаться сестру. Висида свесилась через край и тут же замотала чёрными космами:
— Трупов нет! — прозвучало будто бы с сожалением.
— Зато есть вопросы, — озадаченно проговорил Клеп. — Тална, ты чего там нашла?
Воровка направилась в угол, где с нятянутой под потолком верёвки свисали подсхохшие стебли с резными листьями. Она вытянулась на носках так, чтобы нос оказался поближе к растениям. Шаль сползла с головы, высвобождая красноватые пряди.
— Это жгучанка, — удивление звонким эхом наполнило голос Талны.
Висида закинула посох на плечо и подошла поближе, но тут же отшатнулась, прикрывая нос свободной рукой:
— Ей и пахнет! — прогундосила сестра. — Древо всеродящее, какая горечь!
Клепа запахи пугали редко, зато на глазах проступили жгучие слёзы, едва он подошёл поближе к развешенной лесковице:
— Никогда не слышал. Что это?
— Крайне поганое растение, — ответила Тална. Стон Висиды тут же подтвердил её слова. — Если подсушить и растолочь, под солнцем оно… Впрочем, лучше покажу.
Лаг Бо охотно потянулся к сухому побегу, но Тална с шипением хлопнула его по руке:
— Я же помочь хотел, — с досадой сказал он.
— Голыми руками нельзя, — грозно наказала левентийка.
Она взяла клочок ткани с захламленной тумбы под верёвкой и обернула всю правую кисть. Подпрыгнула, сорвала стебель с веером листков и старательно уложила их в почерневшую от времени ступку, затаившуюся среди прочего хлама.
— Нужно только растолочь, — бубнила Тална, пока остальные удивлённо следили за ней из-за спины. — Для взвеси добавить… Зола подойдёт.
Она метнулась к закопчённому очагу и набрала горсть пепла из углубления. Странная находка тут же направилась в ступу к перемолотым стеблям.
Клеп видел, как напряглась сестра: посох она держала обеими руками перед собой, разве что руны не зажгла.
— За мной! — Тална схватила ступку и побежала к выходу.
Клеп с порога следил, как левентийка мечется по двору — от одного солнечного пятна к другому. Наконец, она остановилась в трёх шагах от особо яркого отсвета, глубоко вдохнула и вывалила содержимое ступки на свет.
Стоило порошку оказаться под вечерними лучами, он зашипел. От чёрной пепельной взвеси потянулся серый дым, в котором поблёскивали искры. Едкий запах докатился до крыльца горькой волной, и Клеп заткнул нос.