— Никого, похоже, — заключил Клеп. Он разглядывал дощатую дверь за стойкой — единственную, окромя той, что вела на улицу. — Возможно, стоит вернуться наружу, опросить местных там.
— Мы пытались, — напомнила Тална.
Вышло скверно. Словно отталкиваемые незримым тараном, сельчане всякий раз расходились по домишкам и делянкам, стоило Своре приблизиться на полдюжины шагов. Одного лишь неповоротливого старика с животом до колен удалось им нагнать, но тот не поведал ничего, кроме жалоб на ноющие колени.
— Тогда без обеда, Арачи, — Клеп скинул с плеча мешок. — У меня осталась солонина и немного сыра, будешь?
— Нет уж, Клеп, у меня всё горло саднит от сухих харчей, — живогор затряс головой. — Тална!
— М-м? — кирпичноволосая девушка настороженно взглянула снизу вверх.
— Ты ж воровка! Укради нам чего, пока никого нет.
— Какая чудная мысль, — Тална надула полные губы и сощурила тёмные, чуть красноватые глаза. — Нет уж.
Клеп обиду уловил, но поддержать не спешил. Всё же правда в словах живогора имелась.
— Вот так, значит? — Арачи разочарованно взмахнул широкой ладонью с плетением татуировок на тыльной стороне. — Только у меня красть горазда?
— Ну, ты же особенный.
Шаадамарец скривил губы в подобии улыбки, невзирая на горечь её иронии. Он заговорщицки осмотрелся, навалился на стойку трактирщика и свесил голову с другой стороны, попутно рыская пальцами в закромах. Доска жалобно скрипнула, прогнувшись посередине.
— Осторожно, Арачи! — озадачился Клеп. Он зачем-то надавил на выступающий край снизу, будто мог пересилить вес живогора. — Сломаешь же.
Скрип повторился. Клепсандар не сразу понял, что издала его дверь, которая вела в рабочие каморки корчмы. Лишь настороженный шёпот Талны да вереница шаркающих шагов помогли всё понять.
— Арачи, — Клеп отшатнулся и потянул живогора за ткань поножей.
— Ух, бля! — живогор грузно завалился назад и грузно соскочил на половицы. — Приветствую.
Старик — лет шестидесяти, а то и больше — остановился на полпути от одной двери к другой. Его тёмные глаза, провалившиеся в толщу морщин, с интересом изучали гостей. Выглядел он так, будто только вернулся из тяжёлого похода сквозь чащобу: обвислые штаны пестрели разрывами, а истрёпанный зеленоватый плащ украшала россыпь сухих листьев, прилипших к несвежей ткани.
— И чем же вы занимаетесь? — голос старика напомнил перестук сухих ветвей на ветру.
— Искали снедь, — спешно объяснил Клеп, в мыслях добавив: «И ответы».
Придерживаясь за стойку, он попятился на пару шагов.
— И, конечно же, намеревались за неё заплатить? — морщины на старом лице пролегли глубже, став почти чёрными.
— Никого не было, — Арачи взмахнул рукой. — Что за корчма такая, где никого нет?
— Время раннее: для работы, а не для трапез.
Клеп разгладил собравшиеся на груди складки. И без того щуплый старик выглядел жалко подле живогора и его молота. Отчего же от каждого его слова так ломило кости?
— Возможно, что-то у вас найдётся? — спросил Клепсандар. Он явно представил как держит голос между ладоней, не давая ему надломиться. — Какая-нибудь тёплая еда для усталых путников…
— Нет, — только и ответил старик.
Арачи ответил таким обиженным видом, будто тот проклял весь его род:
— Херово вы гостей принимаете, старый.
— А мы им и не рады, — старик поморщился и выпятил бородавку на левой щеке. — Гости ничего хорошего нашим местам не принесли, — он вдруг оказался в полушаге от Клепа и поднёс сухие губы к его уху. — Особенно, гости от Сюзерена.
Клепсандар поёжился, сделал шаг в сторону. Краем глаза он видел, как Тална тянет руку к шнурку вокруг горловины её мешка. Ради успокоения, не более: она сама предупреждала, что жгучанка полезна лишь под лучами солнца.
— Пойдёмте, — Тална качнула головой в сторону выхода. — Доберёмся уже до этой рощи, здесь нечего-
— Ничего подобного вы не сделаете, — одёрнул её старик. — Вы немедленно развернётесь и пойдёте прочь, если, конечно, лес вам позволит.
Зелёные кляксы расчертили пыльный воздух корчмы. Клеп с силой моргнул, чтобы их разогнать.
— Старый, не зарывайся, — грозно заявил Арачи. Уложив руки на груди, он двинулся на местного. — Мы сами решим—